1. Пролог
— Мамочка, быстрее! Ну ещё чуть-чуть! — тянет меня за руку сын, пытаясь помочь пролезть между двух железных прутьев кованой решётки забора.
— Даня, подожди, — подаюсь назад, замечая в глазах своего ребёнка ужас от того, что я могу не успеть, и он останется на улице совсем один.
Быстро дёргаю молнию дутой куртки вниз, за секунду срываю с себя и пропихиваю её к сыну.
Так, Анька, соберись! Сейчас речь реально идёт о жизни и смерти!
Голова пролазит.
Грудь — это всё-таки не попа!
Медленно, но настойчиво проталкиваю свою «гордость» вперёд.
Ещё немного… Уже почти…
Есть!
Успеваю втянуть ногу как раз перед тем, как тротуар позади освещается мощными лучами фар внедорожника.
Забиваемся с сыном вглубь дворика, пытаясь слиться с холодной выщербленной стеной.
Дышу медленно и тихо, успокаивая бешено колотящееся сердце.
С проезжей части нас не видно, но если Ему взбредёт в голову остановиться и проверить наше импровизированное убежище с фонарём…
Гоню дурные мысли.
Прикрываю Даню собой, удерживая руками его подрагивающие плечи. И одновременно с этим хочу зажать свои уши, чтобы не слышать пугающий шум приближающегося двигателя.
Краем глаза замечаю полосу света, но тут же переключаюсь на дёрнувшегося от страха сына.
— Тихо, Данечка. Мы невидимки. Он нас не заметит, — шепчу сыну успокоительные слова и вдавливаю его в себя ещё сильнее.
— Да, мам. Мы прозрачные, — также шепотом отвечает мне мой маленький храбрый защитник и обхватывает руками мои бедра.
— Он уехал? — спрашивает сын минуту спустя.
Я прислушиваюсь. Ни шума мотора, ни шагов.
— Да, — придаю голосу побольше уверенности. — Но давай постоим ещё немножко.
— А потом к бабушке? Да? Мам, мы же не вернёмся домой? Никогда-никогда?
— Никогда. — Киваю я, присаживаюсь и крепко обнимаю сына, при этом ещё чувствуя боль в том месте, где несколько часов назад руки мужа сдавливали мое горло.
Господи, какой же дурой я была…
И, словно сжалившись, судьба освобождает нам путь, подкидывая попутку и сердобольную проводницу ночного поезда.
А маленький домик в глуши, доставшийся мне от бабушки ещё до замужества, о котором я постыдились рассказать перед свадьбой мужу, превращается в единственное доступное убежище.
