Можно сколько угодно скитаться по свету в поисках мечты, и лишь вернувшись домой исполнить её.
Одинокий путник на вороном коне остановился на краю деревни. Он смерил толпу, собравшуюся у колодца, суровым, холодным, как зимняя стужа взглядом, спрыгнул со своего скакуна и медленно пошёл к ним.
– А я тебе говорю, что это из-за того, что храм новый не построили! – Кричал седовласый мужчина, размахивая руками.
– Да домыслы это всё! То Айвен виноват! Говорили же ему, не рой колодец, а он… Эх… – махнул рукой другой, пониже и с длинными черными усами.
– Нет, оба вы не правы! Это мы духов водяных разгневали! – голосил подвыпивший парень.
– Молчал бы, усы еще не отросли, а все туда же… – погрозил ему кулаком первый.
– Мужики, а что случилось? – поинтересовался путник низким, слегка хрипловатым голосом.
– Да что-что?! Видишь, вода ушла?! – с досадой выкрикнул невзрачный старик.
– А вы к нам надолго? – спросила какая-то девица, до этого мирно стоявшая у забора своего дома.
– Пропустите. – Попросил пришедший, абсолютно не обращая внимания на томный вздох.
Зеленые глаза с желтыми вкраплениями, словно в них отражалось звездное небо, слегка засветились, когда он заглянул в темную бездну колодца.
– Там какой-то сверток на дне. Достать? – мужики активно закивали.
Суровый странник сел на край каменной кладки и прыгнул в глубокую скважину.
Как один из самых сильных оборотней этого мира, он с легкостью использовал частичную трансформацию и, выпустив острые когти, легко заскользил по поросшим зеленым мхом стенкам колодца.
Вокруг послышались стоны, вздохи, вой и крик… Духи злились. Гул постепенно сгущался. Он понимал, что тут не рады чужому присутствию, но мужчина сдаваться не собирался и не умел.
Наконец, его сапоги с чавканьем коснулись сырого илистого пола.
– А-и… – пропищал маленький свёрток.
Оборотень потер лицо руками…
– Выродки! Младенца… В колодец… – его трясло от злости, но мужчина подошел и бережно откинул краешек ткани, в которую был завёрнут малыш. Нужно было проверить цел ли ребёнок.
– И-а-а… – донеслось в ответ.
– Духи, я забираю его! – сказал твёрдо. Голос звенел не хуже самого дорогого металла.
