У него никогда не было скверной привычки топить грусть в алкоголе. Да и за последние годы грусти особой он не испытывал. Разве что так можно было назвать сквозную дыру в его животе. Будто кто-то выстрелил в тело из дробовика, а потом вернул мужчину к жизни, оставив отверстие на память. И сейчас, спустя почти пятнадцать лет, как это произошло, не в силах больше терпеть адскую боль, он собирался допить виски и, возможно, даже снять кого-нибудь подходящего в баре, чтобы забыть все окончательно.
Окончательно.
«Какое забавное слово», – подумал привлекательный темноглазый мужчина, сидящий за рабочим столом в своей квартире, перекатывая в большом горячем рту кусочек льда.
– Окончательно, – повторил он шепотом. Прозрачный квадратик в такт ударился о его крупные зубы.
Окончательно, все окончательно.
В его жизни никогда больше не будет смысла, потому что пятнадцать лет назад все окончательно изменилось.
На столе перед ним лежала заколка-хлопушка. Красивая, блестящая, со стразами и искусственными жемчужными бусинками, которыми было усыпано все бархатное основание. Ему всегда казалось, что такие аксессуары – свадебный тренд или их уместно использовать только для нарядной прически на выпускной или праздничный вечер. Она же носила «цыганские» заколки каждый день и никогда не ограничивалась одной штукой: щедро украшала ими всю свою кудрявую голову.
Мужчина взял заколку в руку с такой нежностью, словно это была не обычная копеечная безделушка, а самое дорогое на свете сокровище. Крепко зажал в кулак, поднес к губам и, поморщившись, как от головной боли, убрал в ящик стола. Теперь, наученный горьким опытом (и пусть это звучит шаблонно), он хранил заколку дома. Пятнадцать лет. Уже целых пятнадцать лет она кочевала вместе с ним из одной его съемной квартиры в другую.
Пошатываясь, он поднялся, дошагал до выхода, хлопнул дверью, спустился по лестнице и вышел на улицу. Через дорогу от его временного пристанища находился бар. В это время (часы на левой руке показывали без четверти четыре утра) там было немноголюдно. Костлявый, неопрятного вида бармен отчаянно зевал, прихлебывая жидкость из большой кружки, которую он доставал откуда-то из-под стойки. «Кофе», – догадался мужчина, присаживаясь. А вслух произнес:
