Легенда о бессмертии близка, но суть жизни неизменна.
(из рукописей Тавиди)
2146 год
– Смотри под ноги, Кэйса! Нести тебя никто не собирается! – рявкнул бородатый охранник и резво прыгнул через толстенное бревно.
Ангелина споткнулась и от неожиданности чуть не врезалась в колючий куст. Острые иголки задели плечо, нарисовав на бледной коже пунктирную алую линию.
Кэйса глянула вслед уходящим мужчинам и тяжело выдохнула горячий воздух. Нужно успокоиться и просто идти дальше. Раны ей не нужны, переживания тоже. Усталость и так забрала все силы, потому лучше секунду подышать, а затем сделать еще рывок. А за ним еще. И еще. Да и меньше контактов с противоположным полом – меньше искушения. И отвечать на колкости не станет. Ей все равно. Почти все равно. Но об этом никто не узнает.
За последние полчаса лес поредел. Большие плеши полян попадались всё чаще. Безжалостное солнце слепило и перегревало тело, а из-за дождевой влаги стояла плотная духота. Одежда мокрая от пота прилипла намертво и, казалось, стала второй кожей: неприятной и мерзкой. Хотелось на секунду побыть змеёй и сменить её.
Высокая трава резала голени, будто острая бритва. Лина ступала осторожно и быстро, как могла, но все равно снова плелась самая последняя.
Согнувшись, чтобы перевести дух, глянула на браслет. Произвела пальцем кодовое движение, и на тыльной стороне ладони развернулся квадратный отпечаток голограммы. Часы показывали восемнадцать десять. До заката еще три часа.
И зачем она согласилась на эту экспедицию? Дома было так хорошо. Дома? Тесную комнату в общежитие на сто тридцать первом этаже можно назвать разве что убежищем. Тем более, проживание там все еще оставалось под вопросом. Главное, выбраться из этого леса живой и выполнить заказ, потом можно и осесть в маленькой, но своей квартирке.
Города давно перешли в Систему Вертикаль. Деревни и посёлки эвакуированы и заброшены, а природа одичала настолько, что в лес ходили только сумасшедшие и учёные. Такие сумасшедшие, как Ангелина Кэйса, Герман Соколов и сопровождающие. И такие ученые, как Нестор Верин, если он еще жив, конечно.
