– Беги, Белла! – закричал отец, насильно подталкивая меня к темному проходу, из которого веяло сыростью.
За этим проходом, что скрывался за массивным книжным шкафом, находилась небольшая лестница, ведущая в подвалы. На старых скрипучих ступеньках меня уже ждала трясущаяся от страха служанка в светло-сером платье, что казалось почти белым в этом полумраке и сливалось с белым же накрахмаленным передником. Неровный свет, исходящий от свечей, вставленных в канделябр, удерживаемый ею, выхватывал из темноты ее испуганное бледное лицо, но я не торопилась спускаться.
– Отец… – я всхлипнула, пытаясь по его глазам понять, что происходит.
– Граф, они прорвались через ворота! – крик донесся из гостиной, соседствующей с кабинетом отца, и принадлежал кому-то из слуг. – Их больше сотни!
– Папа! – Я попыталась выскользнуть из ниши, но отец не дал мне этого сделать, насильно вернув внутрь, преградив путь собой.
– Береги себя, родная. Прости нас за все и помни: мы с мамой любим тебя.
Шкаф встал на свое законное место в единый миг. Я слышала грохот, слышала крики людей, отчаянно била кулаками по задней стенке шкафа, но не смогла сдвинуть его даже на миллиметр. Проход просто не открывался с этой стороны, и я об этом отлично знала, но все равно безуспешно пыталась сместить массивный предмет мебели. И пыталась бы дальше, не дерни меня служанка за руку.
На скрипучие ступени я едва не свалилась, путаясь в новом верхнем темно-синем платье. Сейчас оно казалось мне нелепым и вычурным, но еще несколько минут назад я с удовольствием примеряла его, представляя, как буду блистать в белом пышном облаке кружев на балу в честь годовщины со дня свадьбы родителей.
Еще несколько минут назад никто из нас не знал, что на графство напали.
Скатившись с последней ступеньки, абсолютно не чувствуя ног от страха, я порывисто обернулась, но служанка – худощавая шатенка средних лет, в скромном наряде – потянула меня за руку, с новой силой увлекая в темноту.
Эти тоннели являлись частью нашего особняка столько, сколько я себя вообще помнила. Насквозь пропахшие сыростью, они остались еще с «Войны пяти королей» и теперь в прилив время от времени затапливались солеными водами Экинарии.
