Утро ворвалось в тишину настойчивым трезвоном телефона. Аппарат надрывался, пока я, сдавшись, не соизволила поднять трубку. Едва нажав зеленую кнопку, я тут же была оглушена радостным щебетанием Людмилы:
– Эй, соня-засоня, ты еще дремлешь? – Голос подруги звенел, как колокольчик. Я приоткрыла один глаз, и взгляд мой скользнул по циферблату часов.
– Люда, да ты рехнулась! Шесть утра! – пробормотала я, мысленно чертыхаясь. – Первый день отпуска… Дай хоть выспаться.
– Какой там сон! Отпуск уже вовсю стучится в дверь, а мы все еще дома! – возмутилась Людок. – Собирайся, через час буду.
Я поднялась с кровати, потянулась до приятного хруста в спине и отправилась в ванную. Знала я эту Люду: если сказала "через час", значит, явится уже через пятнадцать минут, благо жили мы по соседству.
Люда трудилась секретарём в солидной фирме и искренне считала себя незаменимой сотрудницей. По её словам, без её чарующей красоты даже продажи вставали колом, лишая мужчин стимула к работе. Миниатюрная блондинка, с округлыми формами, как она любила говорить, "есть за что подержаться". Я же была её полной противоположностью: высокая, угловатая, с тонкими ключицами, "палка-выручалка", как ласково дразнила меня Людок. Единственным, что нас объединяло, – это светлые волосы. Нам обеим посчастливилось обладать золотистыми локонами. Я преподавала математику старшеклассникам, и, к нашей общей радости, отпуска наши совпали.
Летом в её фирме никто не смел и мечтать об отдыхе, но Людок выгрызла себе отпуск зубами, заявив шефу, что уволится, если он её не отпустит, и тогда фирма лишится ценнейшего кадра. Ей крупно повезло: шеф как раз собирался на Мальдивы с новой пассией и пребывал в благодушном настроении, поэтому великодушно разрешил Людмиле отдохнуть.
Я сидела на кухне, наслаждаясь сырниками с чаем. Внезапно в дверь раздался неистовый стук, словно выбивали её ногами. Я подошла и едва успела приоткрыть дверь, как в квартиру вихрем влетела моя Людочка.
– Ты что, оглохла? – недовольно пропищала она, проходя на кухню. – Я тут уже десять минут колочу.