От автора
Мой папа, Владимир Дугин, был сыном, самородком. Моя бабушка, его мама работала в библиотеке, и тоже писала. Но ни у кого не было писательского, драматургического образования. Сам он в детстве увидел девушку, волшебно красивую, и которая явилась ему как вдохновение. Он стал после писать, в нем открылся дар. Может это детская фантазия, ведь детское воображение может увести ребенка в потусторонние грани, которые он же сам и придумал. Она была не настоящей, но судьбоносной. Я в детстве видела такую картину. Казалось бы ничего необычного. Просто моя мама видеться с подругой, а я смотрю в парк, который в центре города, и которого сейчас нет. И темно, и тут картинка, что там что-то есть. Потаённое, и сокровенное, и не узреть глазами. Но точно чувствуешь какую-то сказку, и хочется туда пойти, и точно знаешь там не этот город, там другое все. И, казалось бы, забыться должно. А вот я взрослая, и иногда раз и взглянешь куда-то в лес, и думаешь ведь что-то можно и увидеть. И понимаешь, что просто осадок с детства, что просто память впечатления. И вот думаешь, детские фантазии это так мило, а вот все же иногда взрослея и вспоминая, начинает бросать в пот, потому что столько сейчас экстрасенсов, тем потустороннего, что хочется еще больше об этом не думать. Мы все умрем, и все не знаем, что стоит за этим, видеть мы можем темноту, или же мечтательно думаем о светлом, и что мы будем энергия. Но как же страшно знать, что мы есть сами и кто? Ведь каждого ждет, например, по заслугам своя доля, карма, и есть может какие-то уровни, но больше всего мы боимся не то, что будет рядом. А того, что мы сами заслужили, кем мы там будем. Мы можем отпустить все тут на самотек, делать ужасные поступки, или же хорошие, и всегда будем гадать, а за это нам отвечать, или нет? И представляете, я думаю, никто не хочет жизнь сто лет, и все. И никто не хочет жить больше ста, и тысячу на земле никто не готов, стать вампиром, например, нет, мы так устаем за свой срок, что, казалось бы, он оптимальный наш вариант. Но после смерти, мы хотим еще жизнь, мы не готовы признать, что это все. Ведь получается тогда это очень мало, каких-то сто лет? Сравнить с чем это можно? И поэтому надежда, что есть жизнь после смерти, не так уж плоха. Это скорее наш оптимизм. Ведь представить что могила это все, значит, что мы прожили слишком мало. И сразу грустно, что нам дано, так мало мира. Если же есть жизни, если есть миры, то сразу ты мыслишь, как же много я имею. Как хорошо, что я богат. Но жить этим миром, не гадая о будущем, это тоже богатство, что ты берешь от жизни все здесь и сейчас. Скорее я считаю, что легче думать, что мы живем не одну жизнь, но при этом давать этой жизни максимум своего внимания. Что посеешь, то пожнешь. И про образование решусь добавить, что мой папа не имел его, но директором Белого театра стал. Моя мама не имела его, но была счастливая женщина, рядом с которой все мужчины богатели. И при этом папа хотел мне его дать, и мама мне смогла его дать не без помощи денег, которые ей оставил мой папа. Так может, конечно, и не все умные, мудрые люди образованные, но все они всегда хотят своим детям будущее легче, будущее, где они получат азы. И вдруг дочка смогла помочь своему мужчине стать богатым, ну и пишет тоже, у нее ведь безвыходная ситуация, мама и папа, и некуда спрятаться.
