Звездная ночь без единого облачка и так светло, что иголки можно собирать. Tем не менее ночной провинциальный городок был пуст. Это не столица и не областной центр все развлекательные программы заканчиваются в двенадцать. Так, что в час ночи город засыпает. Журавлев точно знал, что его город не самый криминальный в России, правда таким он стал где-то последние пять лет. Раньше в городе где население едва превышало восемьдесят тысяч было две большие и несколько мелких криминальных группировок которые постоянно делили город между собой. Постоянно шел передел собственности и каждый старался ухватить кусок побольше, а страдали при этом простой трудовой народ. Журавлёв посмотрел на часы и покосился на Николая: лысая голова, без шеи, широкие плечи, вылитый бандит. Такого в тёмном, глухом переулке встретишь, действительно напугаешься. На самом деле Коля добрый, мухи не обидит. Николай что бы не уснуть за рулём, раз за разом повторял несколько строк из полюбившейся ему песни.
– Вот зараза – удручённо сказал он и ударил ладонью о руль. Ему явно надоело повторять одно и тоже, но это действительно, как зараза, губы сами уже автоматически выдают одну строчку. – Это же надо прилипла – он посмотрел на Журавлёва и обрадовался, что братан не спит и можно поговорить. Он любил называть Журавлёва братаном, тем самым подчёркивая своё родство, хотя его уже все давно звали Бесом. Только Николай с тех, пор как они побратались на крови, звал его братаном. В действительности у него не было ни братьев, ни сестёр и он с какой-то особенной теплотой произносил это слово. Наверное, в жизни каждого человека наступает момент, когда нужен надёжный друг, а ещё лучше старший брат, каким в общем и стал для него Журавлёв. За брата он мог оторвать голову или покусать, за что получил прозвище Цепной пёс. Вначале это прозвище его раздражало, а со временем привык и это ему даже начало нравиться. Неожиданно Николай снова запел. -Твоё ложе застелю лепестками белых роз- вздохнул и закончил- я люблю тебя до слёз, без ума люблю. – Это завывание стало надоедать Журавлёву, и он выругался.
