В семнадцать лет, я прочитал рассказ Бунина «Митина любовь».
Как и его герой, я в это время был влюблен в прекрасную девушку чуть старше меня, причем любовь была взаимной. Я тогда очень сильно ругал Ивана Бунина за то, что он в конце рассказа застрелил Митю. Мне такая пафосная концовка казалась натянутой и фальшивой. «Любовь и смерть несовместимы! – смеялся я над писателем, ослепленный свое любовью.
Смеялся, пока сам не оказался в том же положении, в какое попал бунинский Митя.
Моя Света была симпатичной хохотушкой, и я был до безумия влюблен в нее.
Мы гуляли вечерами, смотрели на небо, на далекие мигающие звезды, и они казались нам близкими и родными.
Даже вечерний шум большого города с криками, скрипами и грохотом машин нас не раздражал, а радовал.
Все встречные были милы и симпатичны. А руки наши, когда мы шли рядом, сливались в одно целое, как будто был и не я и она, а какое-то единое, слиянное существо.
И говорили, перебивая друг друга. И не могли наговориться. Все, что мы говорили друг другу, казалось таким умным и юморным, что мы смеялись чуть ли не до упаду.
Ну, а когда в полумраке улиц осторожно выбирали и наконец находили неосвещенный подъезд, мы бесшумно ныряли в темноту под лестницу и там целовались до изнеможения.
До чего хорошо было жить! Сердце пело, хотелось делать добрые дела, писать стихи, помогать бабушкам, учить уроки, радовать родителей, а самое главное, все время грело сознание, что я люблю и любим.
Впервые в жизни я встретил человека милее и нужнее своей мамы. Это просто ошеломляло, пьянило без вина.
Так продолжалось полгода.
А весной, в начале апреля, когда солнце стало ласковее, а льдинки тоньше, и гулять рука об руку стало еще приятнее и веселее, моя Света уехала с мамой к родственнице в Москву. По каким-то семейным делам, как я понял.
