– Вот ты и попалась. – Грудной тембр раздается из темного угла.
Дверь за моей спиной щелкает, будто затвор пистолета.
– Добро пожаловать в Лихтинск и в мой дом, дорогая Милена.
Мой отец остается в коридоре в компании двух головорезов в смокингах.
Я запинаюсь за собственные ноги. Но шагаю глубже в просторный кабинет с двумя окнами. Сейчас они совсем не пропускают свет. Занавешены шторами блэкаут.
Вздрагиваю и выравниваюсь. Расправляю идеально сидящее черное платье. Смахиваю невидимые пылинки с груди. Лишь бы никто заметил моего сумасшедшего волнения.
Низкий голос принадлежит самому опасному человеку во вселенной – Дариусу Бажаеву. Медово–зеленые глаза этого демона недобро поблескивают при виде меня. Сам он стоит неподвижно у массивного стола с изогнутыми ножками. Настольная лампа вспыхивает. Красивая греческая статуя с антрацитовыми волосами в дорогом темно–синем костюме в узкую белую полоску, поедает меня голодным взглядом. Сканирует им, обводит с ног до головы. Измеряет, молча. Оценивает, медленно выгибает одну темную бровь.
Мои соски напрягаются под, казалось бы, плотной тканью вечернего платья. Прикрываю их, скрестив руки на груди. Дариус замечает мой наивный жест, но никак не реагирует. По нему трудно определять эмоции. В нашем преступном мире он слывет хладнокровным и безжалостным боссом мафии. Бесстрастным убийцей с ледяным сердцем и огненными глазами.
Он не раз демонстрировал свои хищные наклонности и безразличное лицо в кровавых схватках. Не раз устраивал публичную казнь в назидание другим.
Ему преклоняются, боятся и уважают. Все поголовно.
Даже мой отец. Глава черногорских земель. Босс мафиозного клана правого берега.
– Здравствуйте. – Робко переминаюсь с ноги на ногу.
Лукавый прищур Дариуса сдирает с меня одежду и нижнее белье. Он желает меня сильнее, чем что-либо на этой планете.
– Расслабься, Милена. Я не кусаюсь. – Циничная усмешка. – Люблю играть со своими жертвами.
– Я ваша жертва?
Опять усмехается. Уже более устрашающе. Да, слухи о нем достоверны. Он достойная замена своему отцу. Может даже гораздо безжалостнее, чем покойный папочка.
