Клара Истон украшала пирожное в виде пуансетии ягодкой из глазури, когда звякнул колокольчик над входной дверью пекарни «Сдоба Тайби-Айленда». Она понадеялась, что на сегодня это будет последний посетитель. Она радовалась каждому клиенту. Однако недавно отмечался День благодарения, а до Рождества оставался всего месяц, поэтому в пекарне было полно работы. Не говоря уже о том, что ей следует забрать Хэнка из детского сада. Клара посмотрела на часы. Ой! У нее осталось тридцать минут. Как быстро пролетел день!
Если повезет, посетитель купит уже имеющуюся в продаже выпечку. Продавщица по имени Тилли вошла на кухню и объявила, что пришел мужчина в костюме и с портфелем и требует мисс Истон.
Странно. Все, кто живет в Тайби-Айленд, называют ее по имени. Клара до того удивилась, что вышла в магазин, не снимая фартука. Ее черные непослушные кудри были покрыты белым платком, повязанным в пиратском стиле.
Мужчина оказался высоким и мускулистым и явно приехал издалека. На нем был слишком стильный деловой костюм, его волосы были идеально пострижены, и он выглядел совершенно неестественно на фоне белых кованых приспособлений для выпечки и коробок из-под кексов.
– Привет! – произнесла Клара. – Чем я могу вам помочь?
– Мисс Истон?
– Клара, – машинально поправила она его. Обращение «мисс Истон» наталкивало ее на мысль о старой деве из Викторианской эпохи, обязанной быть дома в девять часов вечера, чтобы сохранить свою репутацию и целомудрие.
– Мисс Истон, – повторил мужчина, – меня зовут Август Фивер. Я работаю в адвокатской конторе «Таррант, Фивер и Твигг».
Он протянул ей визитку со своим именем и должностью – старший вице-президент и специалист по завещаниям. Адвокатская контора находилась в Нью-Йорке. Клара удивилась. У нее не было родственников. Она жила с сыном. А все ее друзья живы и здоровы.
– Специалист по завещаниям? – спросила она. Он кивнул:
– Мою фирму наняли для поиска наследников давно потерянных родственников определенных сословий.
Клара ничего не понимала. Ее родители-уголовники не могли ничего ей завещать. Заметив ее замешательство, Август Фивер сказал:
