Шестьдесят два.
И это я еще округлила в обратную сторону. Ну нет, это явно какая-то ошибка. Не удивлюсь, если мне попались тупые «умные» весы. Сегодня же напишу жалобу в магазин, где купила эту технику, и производителю напишу, чтобы не смели дурить доверчивых потребителей, и в палату мер и весов на всякий случай.
Прожигая взглядом ненавистные цифры, я соскользнула на пол, предалась коротким размышлениям о погрешностях и ошибках, коими славится наша вселенная, потом зажмурилась и снова встала на весы.
Когда я открыла глаза, чуда не произошло. Я по-прежнему весила шестьдесят два кэгэ (плюс пару-тройку сотен граммов), что превышало мою норму килограммов на десять, а то и пятнадцать. Как, как я умудрилась настолько поправиться? Это ведь несправедливо!
В моем воображении тут же запорхали в беспорядочном хороводе фантики от конфет, которые я съела за последнюю неделю, и я стыдливо поежилась. Вес я набирала медленно, но верно, и сейчас пожинала плоды собственной лени. В двадцать четыре года я все чаще ловила себя на том, что кажусь бесформенным куском глины, из которой давно пора что-нибудь вылепить. Но я слишком долго откладывала решение «заняться собой», и теперь из глины будто превратилась в квашню скисшего теста. Тростинкой я никогда не была, но прежде хотя бы могла уверенно втянуть живот и притвориться худой. Теперь эта суперспособность исчезла.
Студень на талии радовал мало, и грусть-тоска заставила меня всплакнуть и перекусить очередной конфеткой. Затем я решила взять себя в руки и начать действовать – решительно и с энтузиазмом – пока окончательно не превратилась в колобка. Носить шестьдесят два килограмма на узких как у китайской аристократки ножках было ой как непросто.
Мысли о диете ничего кроме уныния не внушали. Уж очень я любила сладкое. Без шоколада и печенек моя голова переставала соображать, краски вокруг выцветали, и даже белый шум звучал в минорных тонах. Посему я решила пока отодвинуть в уголок мысли о правильном питании и обратиться за помощью к великому и ужасному спорту.
У меня не было иллюзий касательно домашних тренировок – я слишком хорошо себя знала и не верила в самоконтроль. Нет, мне был нужен человек, который стоял бы надо мной с угрожающим видом и заставлял отжиматься. Мне нужен был тренер.
