"Лучше быть ангелом, чем Богом!" – отчетливо прозвучал голос говорящего из-за куста боярышника. Молодой человек и девушка, сидевшие рядом на низкой могильной плите, переглянулись. Они слышали голоса детей, но не вслушивались в их слова; их внимание привлек смысл фразы. Девушка прижала палец к губам, призывая к тишине, и мужчина молча кивнул; они замерли, словно мыши, пока двое детей продолжали свой разговор.
* * * * *
Сцена, способная восхитить сердце художника. Старинное кладбище. Приземистая церковь с квадратной колокольней и длинными окнами с каменными переплетами; желтовато-серый камень, тронутый временем и нежно расцвеченный лишайниками. Вокруг нее беспорядочно выстроились покосившиеся надгробия. За церковью темнела гряда узловатых, извилистых тисов.
Кладбище утопало в зелени прекрасных деревьев. С одной стороны возвышался величественный кедр, с другой – раскидистый меднолистный бук. Среди могильных плит и надгробий тут и там алели и благоухали многочисленные цветущие деревья, поднимаясь из высокой изумрудной травы. Золотистый ракитник искрился в июньском полуденном свете; сирень, боярышник и плотные заросли таволги, обрамлявшие берег неспешного ручья, сплетали свои густые ароматы в сонную благоуханную дымку. Желтовато-серые, осыпающиеся стены местами покрывались морщинистыми листьями костенца, а их венчали яркие гвоздики, сочные розетки молодила, неприхотливый очиток и дикие цветы, чье упоительное благоухание навевало дремотную негу совершенного лета.
Однако среди этого буйства красок особенно выделялись две молодые фигуры, расположившиеся на старой серой могильной плите. Мужчина был одет в традиционный охотничий костюм: красный сюртук, белый галстук, черная шляпа, белые бриджи и высокие сапоги. Девушка являла собой одно из самых пленительных, ярких и вместе с тем изысканных зрелищ, какое только мог встретить взгляд. Она была в амазонке из алого охотничьего сукна; ее черная шляпка кокетливо сдвинулась набок из-за пышной копны рыжевато-золотистых волос. Шею обвивал белый батистовый шарф, завязанный по-мужски, как охотничий галстук, плотно прилегая и скрываясь под золоченым жилетом из тончайшего белого твила. Когда она сидела, перекинув длинную юбку через левую руку, из-под нее виднелись ее крошечные черные ботинки. Ее перчатки с крагами были из белой оленьей кожи; ее хлыст для верховой езды был сплетен из белой кожи, с рукоятью из слоновой кости и золотой окольцовкой.
