Как все началось? Возможно, первый взгляд на него и… Это все равно что лететь вниз с разгоняемых качелей. Предательская дрожь и колючие мурашки, аккуратно сделали свое подлое дело. Я хотела его с первой минуты.
Но кого? Кого!?
Наверное, каждого из четверых…
Я проснулась от глупого вопроса. Руки сонно скользили по неожиданно теплой и гладкой простыне и вдруг, меня внезапно проколола нехорошая мысль: «Где я?» Ничего не шуршит, не пузырится и постельное белье, вразрез привычному – мягкое и нежное.
Испуганно и резко я открыла глаза, села, а потом несколько секунд бессмысленно таращилась на незнакомую стену. Наверное, я не первая такая спросонья. Чтобы появилась связанная речь, а аппетит зачавкал, нужно некоторое время бодрствования, с открытыми глазами.
Голова трещала, как зудящая вибрирующая щепка, но где-то в уголке сознания всплывала мысль, что гладкая стена с белоснежным, но равнодушно-холодным оттенком – это не моя стена. И я, скорее всего еще сплю. Но почему эта стена мне так явственно снится?
Мозг плутал неизвестно где, упрямо отказываясь соображать.
Над белой прикроватной тумбой, на длинном толстом шнуре, свисающим с потолка, светильник мягко изливал свет. Я обернулась: с другого края широкой кровати, над второй тумбой, висел такой же светильник. В углу, под тонким изящным торшером, стояло уютное кресло песчаного оттенка. Подножие кровати плавно переходило в белую оттоманку, на которой отчетливо выделялось что-то наподобие полупрозрачной текстуры вечернего наряда и черные капроновые чулки с ажурной резинкой. Портьеры из тяжелой ткани плотно зашторены, но за ними угадывалась две пары оконных проемов. Время на циферблате часов, стоящих на низком столике, показывали ровно шесть утра. Комната была очень большой и красивой, но все же она не была моей!
Медленно, наощупь стали подкрадываться звуки. Вот я услышала мягкий стук. А вот овечкой нежно заблеяла ложечка, размешивая сахар в маленькой чашке.
Звуки послужили стартовым пинком. Я вскочила с постели, размахивая руками, пытаясь одновременно то ли одеться, то ли схватить сразу все вещи, казавшимися моими, и сбежать.