1. 1. Брак и скандал
Барабанная дробь отвлекла Катарину от раздумий, и шустрая служанка Агапита сразу же приподняла штору на каретном окне. Экипаж донны Катарины дель Астра как раз проезжал мимо центральной площади, которая сейчас была заполнена народом, словно плод инжира семечками.
- Что там за шум? – спросила Катарина безразлично.
Ее камеристка Лусия тоже выглянула в окно, но сразу же отвернулась, состроив брезгливую гримаску, зато Агапита смотрела с жадным любопытством.
- Кого-то казнят, донна, - сказала она, не в силах усидеть ровно на мягком каретном сиденье. – О! Его как раз ведут! Сейчас прочитаю, что написано на табличке… - она высунулась почти по пояс, чтобы разглядеть обвинение. – Он женоубийца!
- Веди себя прилично, - приказала ей Катарина, а Лусия дернула Агапиту за юбку, но тщетно.
- Его повесят! – почти визжала от возбуждения служанка, намертво вцепившись в раму окна. – Давайте задержимся, донья! Я еще никогда не видела висельников!
- Опусти штору и поехали, - Катарина начала сердится. – Не желаю видеть ничьих смертей!
Агапита присмирела, опустила штору и уселась напротив своей госпожи, стараясь скрыть разочарование, что лишена такого заманчивого зрелища.
Барабаны снова загрохотали, и перекрикивая их глашатай объявил:
- В седьмой день месяца августа прошлого года была умышленно убита донна Чечилия Мальчеде, дочь графа Мальчеде! По приказу короля, ее убийца – Хоэль Доминго, прозванный Драконом, будет повешен, а прежде…
Агапита и Лусия глазом не успели моргнуть, как благородная донна Катарина метнулась к окну и высунулась наружу, будто самая обыкновенная любопытная служанка.
- Останови! – крикнула она кучеру.
- Мы посмотрим на казнь? – обрадовалась Агапита, но хозяйка ее не слушала.
Распахнув двери, она выскочила из кареты, даже не дожидаясь, пока лошади остановятся.
Осужденного уже завели на деревянный помост, на котором была установлена виселица, и священник подошел, чтобы принять последнюю исповедь.
Катарина пробивалась к месту казни, расталкивая зевак локтями. Впрочем, горожане, собравшиеся посмотреть на казнь, сами расступались, едва видели молодую рыжеволосую женщину в черном траурном платье. Некоторые даже шарахались и осеняли себя священными знаками, начиная шептать молитву.
