В кабинете профессора Каринина всегда царил полумрак – многие старинные рукописи и артефакты не любили света. Неподвижный воздух пах пылью и чем-то неуловимым, как бывает лишь в старых библиотеках и жилищах коллекционеров. Гела расположилась в кресле и рассеянно листала папку с распечатками и пожелтевшими от времени газетными вырезками.
– Значит, вы считаете, что Совет решил заняться скифскими захоронениями? – поинтересовалась она у вошедшего в комнату пожилого мужчины.
– Да, – кивнул Каринин, присаживаясь напротив. – Я рад, что ты все-таки взялась за ум, Гелочка.
Снежная едва заметно поморщилась. Старинный друг ее покойных дедушки и бабушки, профессор истории и археологии, магом не был, но про магический мир знал все, если не больше. Последние лет сорок он консультировал как Совет, так и семью Снежных. Впрочем, последние ему нравились несравнимо больше.
– Так вот, Машенька и Володенька, мир их праху… Ты бы знала, девочка, как мне их не хватает… Так вот, они подозревали, что в этих могильниках есть нечто очень ценное и опасное.
– Олег Никифорович, что именно? – девушка участливо пожала руку старичка, видя, что ему действительно взгрустнулось, но ей нужна была информация.
– Ну откуда ж мне знать? – чуть улыбнулся профессор. – Но люди из Совета уже обращались ко мне по поводу организации экспедиции. Ты же понимаешь, что это значит.
– Понимаю, – вздохнула та. – Как минимум, что я должна изъять это нечто ценное раньше них. Я могу забрать эти материалы?
– Конечно, Гелочка, конечно. И не только эти, кое-что оставили твои бабушка и дедушка…
Домой ведьма уже не возвращалась. Два следующих дня она безвылазно провела в гостиничном номере, заказывая еду в комнату. Девушка изучала попавшие ей в руки бумаги. Фактов они не содержали, так, только намеки и догадки. Но если хоть часть из них оказалась бы правдой, Снежная могла сорвать настоящий джек-пот.
Необходимые артефакты у нее были с собой, оружие тоже. А еще рядом не было рассудительного и осторожного Рока, который в последнее время на корню подавлял ее безумные порывы, или, по крайней мере, перенаправлял их в более мирное русло. А Геле хотелось чего-нибудь эдакого – опасного, пьянящего, заставляющего кровь быстрее бежать по венам.