Время, да и сам мир в целом, будто бы замер в ожидании. Глухая тишина, воцарившаяся в комнате, была звенящей и настолько густой, что казалось, ее можно потрогать. В этой тишине, друг напротив друга, стояли Дэймон и Люцифер, и ненависть между ними была ощутима даже на расстоянии.
– Ты же умер! – шумно выдохнув, Дэймон сжал кулаки.
Он был напряжен, словно сжатая пружина, готовый вот-вот сорваться с места.
– Кто тебе это сказал? – Люцифер язвительно цокнул языком, изогнув одну бровь.
– Ты пал так давно, что это стало легендой, – Дэймон все еще с неверием тряхнул головой. Его голос звучал громче и громче, готовый вот-вот сорваться на крик, – тебя не нашли ни в подземном мире, ни на Земле. Ты должен был сгинуть в Чистилище! Ты просто не можешь быть живым! НЕ МОЖЕШЬ!
– Как часто люди смотрят на небо? Раз в год, в месяц, в неделю? А может быть, каждый день? Сами того не осознавая, на краткие секунды запрокидывают лица, вскидывают взгляд, и тут же опускают его, даже не помня этого, не замечая, – Люцифер хмыкнул. Казалось, он находил ситуацию забавной, – Если не смотреть наверх, то и сверху тебя видно не будет.
– Перестаньте! – голос Анжелы был тих, но его услышали. – Прекратите сейчас же! Оба!
Она сидела на полу, в бессилии опустив руки. По щекам мокрыми солеными струйками текли слезы. Даже если бы сейчас разверзлись небеса, и спустился сам Господь, ей было бы плевать – ее отец все равно мертв, и этого уже не исправить!
Дэймон, который так любил ее, что готов был ради нее на все, вновь не допустил ее гибели. Он отвел руку Самаэля, ангела Смерти, посланного за ней, но тот случайно коснулся ее отца. И теперь сердце девушки разрывалось от случившегося.
Отец умер из-за нее, как и мать, этим летом.
Тогда Дэймон, будучи еще ангелом-Хранителем, так же пытался спасти девушку, но погубил близкого ей человека. За это его изгнали, а судьба Анжелы была не ясна до сегодняшнего дня. Этим вечером ей вынесли приговор, но вновь она избежала его. И вновь ценой жизни другого.
Как она сможет жить с этим дальше?
– О, ты права, рыжая, – Люцифер поклонился, – цирк закончился, и думаю, мне действительно пора переходить к делу.
