Глава 1. Верёвочка на счастье
Утро началось, как всегда – без шансов на чудо.
Дарья встала, не включая свет, чтобы не видеть лицо в зеркале до кофе.
Телефон загудел:
Мама:
– Ленка опять в роддоме! Третий! Молодец, девка!
«И тебя с добрым утром, мама.»
Внизу на кухне ругались соседи, как обычно выясняя, кто должен в этом доме готовить завтрак. Их близняшки в это время также привычно дрались из-за приставки, как сирены оглашая рёвом весь микрорайон.
Кофе пролился мимо чашки. Придется варить заново. Вроде не хочется, но если не выпьешь, голова так и не заработает.
***
На работе всё шло по плану:
Мужчина, который «просто посмотрит», задал 28 вопросов про пылесос и в конце спросил, есть ли рассрочка на батарейки.
Девушка искала фен «как у блогерши, но за тысячу максимум».
Начальник с утра сообщил, что у кого-то из коллектива «не горят глаза».⠀
Дарья сразу поняла, что речь идёт о ней. Глаза действительно не горели.
Она молча кивнула, сделала вид, что услышала. И вернулась к витрине с отпаривателями.
Юрист международного права. Отличница. С красным дипломом.
А теперь – специалист по подбору блендеров.
Иногда ей самой было неловко говорить, где она работает. Особенно, когда однокурсники добавлялись в друзья и интересовались, «в какой консалтинговой ты сейчас?». ⠀
– У нас, знаешь, клиент был из Австрии – помнишь, ты ведь диплом писала про торговые отношения в ЕС? – спрашивала одногруппница. ⠀
Дарья кивала и улыбалась.
Что она могла сказать? Что на третьем курсе стало понятно: ни адвокат, ни юрист компании – не её? Что после вуза она устроилась в фирму с пафосным названием, где зарплату платили «по пятницам, если клиент оплатит», а потом её сократили?
А потом был второй офис. Третий.
А потом – просто работа. Любая. Стабильная. С графиком. Чтобы платить за аренду.
Так Дарья оказалась среди кондиционеров, утюгов и скидок «по карте магазина».
И осталась. Потому что с годами стало лень оправдываться даже перед собой.
Она не брала больничный. Не опаздывала. Знала весь ассортимент. Иногда даже получала премии. В какой-то мере ее даже ценили.
Но всё это ощущалось как жизнь «на черновик».
