Она очень любила котов. Мурчащих, толстых и пушистых. Трущихся щеками о ноги, выгибающих спину, и блаженно щурящих глаза на яркий свет. А он любил её. А котов… не очень. Они пахли, от них была шерсть, они мяукали в самые неподходящие моменты, лезли на столы и требовали ласки ночами и рано утром.
Кот у них был. Она его…выпросила. И он её так любил, что готов был этого кота терпеть. А потом отношения у них испортились. Они стали ссориться, и он стал кота… ненавидеть. Он на него проецировал своё раздражение и злость. Она переживала, он переживал, и кот решил уйти. На радугу. Не выдержал её переживаний и его раздражения. Он ушёл. А они – остались. Со своим раздражением и проблемами. Она после ухода кота съёжилась, обуглилась, почернела внутри. Захлёбываясь рыданиями от горя, обвинила во всем его. Злясь на себя страшно, ненавидя себя и её, он сказал: сама виновата.
Постепенно у них всё наладилось. Они научились друг друга слышать, и говорить, и ценить. И выяснилось, что он её сильно любит. Сильнее, чем прежде. И она его.
Только кота вот…не было. Толстого, мурчащего. Влезающего на коленки за лаской. Такого, чтоб его оба любили. Она – открыто. Он – потихоньку, ворча для приличия, но иногда тиская за пушистые щеки, и подкармливая вкусняшками. Не было и все тут. Она кота хотела. Но боялась. А вдруг… он не хочет. Выпрашивать тоже не хотела. Насильно мил не будешь, что уж там… Но зависала над каждой картинкой с котом, и над каждым котом, и вздыхала, глядя на котов. Она даже знала, какого хочет. Плюшевого. С прижатыми ушами. C мордой, как у кота из «Шрека». Полосатой окраски со смешным названием «Вискас». Знала – и мечтала втихомолку. Смирилась, что кота он не хочет. Она его и так любила. И заставлять не хотела нисколечко.
Он пришёл домой поздно вечером. Она вышла его встречать, а он вдруг запутался в кофте, стараясь что-то достать оттуда. Она приросла к полу и смотрела молча, как он сосредоточенно пыхтит. И вот в темноте прихожей раздался писк и из – за пазухи появился маленький комок. Полосатый. Плюшевый. С висячими ушами и виноватой мордой.
