В ту ночь меня разбудил громкий лай дворовых собак, от которого я резко подскочила на кровати. Укутавшись в одеяло, опустилась босыми ступнями на пол, и подошла к окну, выглянув во двор. Наши ворота были открыты, и я увидела, как в них въезжает три огромных черных джипа.
Это точно были не отцовские машины. У него другой автомобиль, намного проще.
Уже через минуту я услышала, как отворяется входная дверь, а затем из гостиной на первом этаже начали доноситься грубые мужские голоса. Говорили громко. Явно на повышенных тонах.
Тихонько отворив дверь своей комнаты, я выскользнула в коридор, где почти сразу же столкнулась с мамой. Она обеспокоенно выглядывала из родительской спальни, кутаясь в плед и тоже, прислушивалась к резким звукам мужских голосов.
– Мам, кто там приехал?
– Не знаю, дочка. Иди к себе и закройся в комнате. Давай, быстро!
Мама выглядела обеспокоенной и даже встревоженной, поэтому мне ничего не оставалось, как вернуться к себе, провожаемой ее пристальным взглядом.
Однако, голоса на первом этаже все никак не утихали, и мой интерес, как всегда, оказался более сильным, нежели желание слушать родную мать.
Уже через минуту, не в силах сдержать свое любопытство, я набросила халат, и вышла из комнаты, на цыпочках прокрадываясь по коридору.
Добравшись до крутой лестницы, ведущей на первый этаж, я присела на корточки, и постаралась слиться с резным деревянным поручнем, из-за которого меня даже не было видно. Всегда так делала.
Будучи самой младшей в семье, я часто искала себе свое собственное убежище, и это место было моим из самых любимых.
По правде говоря, я часто совала свой любопытный нос туда, куда не следовало. Мне было четырнадцать, и наверное, я должна была всецело слушаться родителей, однако получалось у меня это крайне, крайне отвратительно.
В нашей семье меня любили, вроде как, однако я все время чувствовала себя чужой, настоящей белой вороной. Самая младшая среди троих детей, и конечно, автоматический позор для отца только потому, что родилась девочкой.
Словно это было клеймо на всю жизнь, тяжелое бремя, которое выпало на мою еще юную душонку и, конечно, на долю родителей. Я не хотела родиться девочкой, я этого не выбирала, но Аллах решил иначе, и навлек на меня позор еще с рождения.