1. Пролог I. Все начинается с любви...
Род де Шанталей, берущий начало от Генриха I из династии Каролингов, в одна тысяча семьсот пятом году переживал свой упадок и затухание. Разорительные эскапады прежних наследников рода опустошили финансовые запасы, а новых вливаний в связи с продажей земель становилось все меньше и меньше. Арман де Шанталь, граф Амьенский, подсчитывал каждый су, скрупулезно и нудно ведя книгу учета, которая не особенно поражала разнообразием записей. И неизменно ярился на старшего сына, будто нарочно делавшего долги за игрой в малёрё...
– По миру нас пустить хочешь, ослиная твоя морда?! – орал старый граф, оглашая обветшалые стены старого замка отнюдь не куртуазными оборотами речи. – Где твоя совесть? Нам едва хватает на жизнь. Слуги уже смеются над нами, того и гляди последние разбегутся. А ты опять за свое...
Сын виновато кривился, каялся (бес попутал, отец!), обещал измениться, а вскоре опять возвращался с очередною распиской – и все повторялось по кругу.
В других обстоятельствах младшему де Шанталю никогда не позволили бы исполнить мечту, ибо то не по рангу представителю дворянского рода резать людей да лечить их болезни. Но, совершенно отчаявшись как-то поправить дела и вернуть роду былые блеск и величие, граф позволил младшему сыну идти выбранным им путем. И уехать учиться в Париж медицинскому делу...
Через пять лет сын вернулся хирургом и, как сказывали, знатоком своего дела. Его повсеместно зазывали в дома, привечали повсюду... И лишь родная семья сторонилась его как чумного. Казалось, непутевые братья стыдились родства с человеком, о котором с теплом и дружеским расположением отзывались его пациенты...
Сам Анри де Шанталь свое общество братьям с отцом не навязывал, вел простую, честную жизнь, находя радость в помощи людям. И казалось, был полностью счастлив...
Но тут, как водится, приключилась любовь.
Да такая, что впору было лишиться всего, нежели отказаться от той, что завладела сердцем и разумом.
Так, по сути, и вышло...
Анри де Шанталю на тот момент было около тридцати, и он ни разу до тех самых пор не влюблялся. Те краткие увлечения, что случались в Париже во время учебы он не считал за настоящие чувства, но первый же взгляд на Аньес де Нёвиль перевернул ему душу.
