Кажется, я все-таки уснула.
Хотя это и неудивительно – в таком-то авто! Едет – словно скользит по льду: бесшумно, быстро и совершенно не укачивает. Это не моя «пятнашка», сидя за рулем которой чувствуешь каждый камешек на дороге.
В дорогом салоне пахло кожей и кедром. В который раз с удовольствием вдохнув этот запах, я потянулась и сонно прищурилась, пытаясь понять, куда меня привез чертов немец.
– Это что такое? – выдавила, удивленно взирая на невероятно красивый особняк, рядом с которым мы припарковались. Высокие колонны подпирали крышу, выложенную красной черепицей; закругленные панорамные окна ростом с меня отражали солнечный свет; массивные двустворчатые двери были приветливо раскрыты, и вся эта красота буквально утопала в зелени.
Кто-то явно очень любил цветы и знал толк в их разведении.
Резко обернувшись к немцу, спросила, стараясь быть максимально вежливой:
– Так, значит, моя несчастная бабушка доживает свой век совсем одна? И у нее абсолютно никого нет?
– Именно так, – с очень постной физиономией кивнул немец. – Очень жаль старушку.
– Скажите, она горничная в этом доме?
Да, я начала издалека, потому что перед смертью не надышишься… Тем более я уже догадывалась, каким будет ответ, и он меня вовсе не радовал.
– Нет, – ответила блондинистая сволочь, невозмутимо протирая свои очки.
– Нет… – повторила я, нервно ерзая на сиденье, обитом дорогой кожей. – Она присматривает здесь за садом?
– Да, сад она любит. – Немец вернул очки на свой безупречный нос и одарил меня абсолютно безразличным взглядом. – Впрочем, зачем спрашивать у меня, когда вы можете поговорить с ней лично?
– Вы говорили, она живет уединенно в небольшом доме! – Я обвинительно ткнула пальцем в твердую мужскую грудь, скрытую за классическим черным костюмом.
На меня посмотрели с брезгливым удивлением и разве что пиджак не отряхнули.
– Эта вилла – не самая большая в Ханвальде, – пожал плечами мой оппонент и, заглушив двигатель, вышел из машины. Видимо, боялся, что снова его коснусь.
Порывшись в сумочке, я достала припрятанные на черный день сигареты. Обещала себе не курить, но этот случай был исключительным. Покинув салон авто и нарочито громко хлопнув дверью, зло взглянула на немца, по лицу которого пробежала тень неудовольствия.
