Снежана
Я сижу у пещеры, на берегу речки, и задумчиво смотрю на течение. Она кажется необыкновенно притягательной. Как жизнь. Ее воды уносят мысли далеко: туда, где нет печали и боли. Рядом, положив голову мне на колени, лежит огромный серый волк и тихонько поскуливает. Ему грустно, как и мне. Но он рядом — и от этого уже хорошо. Его тепло обжигает кожу, успокаивает. Я провожу ладонью по мягкой шерсти и вздыхаю, понимая, что в любой момент могу потерять его. Одно знаю точно — где бы не находилась, что бы со мной не случилось, он всегда будет любить меня. От этого и тепло, и грустно. Не хочу, чтобы он страдал, если меня не станет. Не хочу, чтобы тосковал, наплевав на свою жизнь.
— Все будет хорошо, — шепчу я, продолжая гладить волка. — Русские не сдаются. Но если что-то пойдет не так, пообещай, что отпустишь меня. Ты должен это сделать, Дарен.
Волк приподнимает голову и несогласно рыкает.
«Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, Снежок», — слышу мысли зверя и вслух отвечаю.
— Но ты не Бог. Только он знает, сколько кому отмерено.
«Если ты оставишь меня, я уйду вслед за тобой. Я не готов отпустить тебя».
— Нет, ты не должен… Пообещай, что не сделаешь этого, что не навредишь себе! Пообещай…
— Пообещай… — простонала я, приоткрыв глаза. — Пообещай…
Картинка перед глазами поплыла, словно в тумане. Я чувствовала тепло сильных рук, обнимавших меня. Горячее дыхание, обжигающее ухо. Это Дарен. Он всегда был рядом. Еще кто-то держал мою руку. Повернув голову влево, сквозь пелену увидела Еву. За ее спиной стоял отец, положив ладони ей на плечи.
— Простите меня, — шепотом проговорила я, и по щекам покатились непрошеные слезы.
— Тише, любимая. Не нужно. Все будет хорошо. Как ты себя чувствуешь?
Я попыталась приподняться, но слабость во всем теле не позволила этого сделать. Тело будто налилось свинцом. Рана болела сильнее, чем несколько часов назад.
— Кажется, не очень.
Слова дались с трудом. Меня бросило в жар, потом вдруг охватил холод. Наверное, я умираю, а меня не хотят волновать.
— Что со мной происходит? Холодно…
