Испания, пять лет спустя…
Я смотрела, как теплые лазурные волны прибоем ласкали берег и впервые за все время ровно дышала. Теперь, с полной уверенностью, оглянувшись назад, я понимаю, что все сделала правильно. Выдернула с кровью и мясом его из своей жизни. Запечатала наглухо в самом дальнем уголке своего сердца, запрещая себе о нем думать. Сожгла за собой мосты. Закрыла на ключ и выбросила в море.
Все правильно. Так и должно быть.
Опускаю взгляд на маленькую темноволосую головку, и сердце обжигает любовью. О таком подарке от Лански я даже и не мечтала. Его рождение дало мне силы жить, воскресило, заполнило собой мертвую пустоту внутри, склеило то, что Лански разрушил во мне до основания. Я любила Артемия больше своей бесполезной жизни, всей душой, безгранично верила, дышала одним им. Мужчиной из другого измерения, красивым и недосягаемым…
Прошло пять лет, и меня уже не рвет от боли, не сносит крышу от одержимости им. Нет, она не исчезла, она глубоко внутри. Под запретом. Как оказалось, с этим можно жить, и даже вполне себе сносно.
– Мамочка, смотри! Замок! Ты будешь в нем принцессой! – Выдергивает звонкий голосок из воспоминаний.
Я засмеялась, погладив его темную макушку, и чмокнув в пухлую щечку, стараясь не замечать его сходство с Лански. И этому я тоже научилась. Снова выдыхаю полной грудью, смакуя свое умиротворение. Малыш, совсем по – мужски вырвался из рук, схватил маленькое ведерко и помчался за водой, наполнить импровизированный ров перед замком. Я взглянула на синее небо. Солнце уже начало припекать. Пора уже было собираться уходить, но так не хочется – то!
Алекс зачерпнул воды в ведерко и не глядя по сторонам круто развернулся на маленьких крепких ножках, тут же окотив водой проходившую мимо пару. Высокий загорелый мужчина, в темных очках что – то сказал мальчику, поднимая оброненное ведро, которое подхватил прибой, утягивая в свои недра.
Снова зачерпнул воду, и повернулся к ребенку…
Меня словно кипятком обожгло, ослепило яркой вспышкой боли и неверия. Высокий, все такой же красивый и обаятельный небожитель, сошедший к своим подданным, озаряя серый скучный мир своим присутствием. В каждом его жесте, наклоне головы сквозила безграничная власть и собственное достоинство.
