Вернемся к знакомым снам…
А. Кудрявицкий
Рассказывают.
Одной девушке приснилось, будто она стоит
на взлетной полосе аэродрома, одна, среди ночи.
И вот, на инвалидной коляске к ней подкатил мальчик.
И сказал: «Я только два раза летал на самолете: раз и два».
…
Я знал лишь одного человека, владеющего искусством сна. Остальные отдаются своим сновидениям с той же безвольностью, с какой они, например, отдаются любви.
Я знаю, как они смотрят сны: с вытаращенными глазами. Точно так же они, как вкопанные, стоят и смотрят, как приходит и уходит их любовь. Они пытаются проснуться, но проснуться им – некуда.
…
Тот, о ком я говорю, носил много имен, но он их стряхивал с себя, как свои сны. Я слышал, что он пришел из февраля. Знаю, что он различает все двенадцать оттенков воздуха. Носит серый свитер, весь обсыпанный пикселами осенней росы. Любит желтый чай и в совершенстве владеет языком молчания. На языке молчания он может передать слово «хлеб» тремя оттенками тишины, слово «рука» – семью, «любовь» – тридцатью одним, а «печаль» – сто двадцатью семью.
Таков он, февральский человек.
…
Я взялся за трудное дело.
Я взялся рассказать историю, услышанную от февральского человека, точнее, увиденную, так как он показал ее моему взору на языке молчания, а еще точнее, прочувствованную, поскольку жесты молчания нельзя ни услышать, ни увидеть; их можно лишь обнаружить в своем внутреннем тумане.
Я мог бы передать вам свой смех: так я смеюсь над теми, кто не может выпутаться из моих слов. Но еще пуще я смеюсь над теми, кто пытается в узорах моих слов что-то для себя узреть. Я мог бы передать вам смех февральского человека: так он смеется надо мной, пытающегося вам что-то втолковать.
Но вы, способные читать мой смех по буквам и верно ответить, из каких запахов я его сплел, еще не родились.
А до остальных мне нет дела.
…
Им снится горная речка. Они стоят на мглистом берегу и пялятся на быструю воду, пытаясь увидеть в черных потоках картины своей судьбы; они не подозревают, что их сюда привело чувство речного камня на холодной ладони. Им снится полет паутин; они, защищаясь от солнца рукой, стараются в разорванных белых нитях увидеть недоумевающего паука – и так избежать опасности; им невдомек, что солнце сновидений не слепит глаза. Им снится запах стен дома далекого детства, они трогают печальную гризайль потускневших от времени стен и плачут, не зная, что серые разводы – это линии цвета запаха тоски по детству.