ГЛАВА 6
– Проходите, Ваше сиятельство! – распахнул перед графом дверь мистер Гарнет.
Я стояла, опустив низко голову, а когда лорд вошёл, присела в полупоклоне, так и не подняв глаз. Но я зря переживала, граф и не пытался рассмотреть моё лицо. Видимо, он осматривал помещение, потому что сказал низким голосом, который пробрал меня до глубины души.
– Изменения вижу. Это делает вам честь, мистер Гарнет.
Стало немного обидно, ведь до моего прихода лекарня была в таком состоянии, в каком хороший крестьянин и хлев не содержит.
– Благодарю вас, милорд,– ответил доктор. – Мы старались.
Этим «старались» он вмиг погасил обиду. Правильно, неужели будет рассказывать о том, кто стал причиной наведения порядка. И вдруг сама себе удивилась: о чём я думаю? Да мне же нельзя лишний раз никому на глаза показываться.
Вновь охватила паника, да такая сильная, что ноги задрожали. Я готова была уже в обморок упасть, когда доктор сказал:
– Ты свободна, мисс.
На деревянных ногах прошагала к двери, вышла в коридор, прижалась к стене, перевела дыхание. И снова спросила сама себя: что со мной?
Быстро скользнула в свою маленькую коморку, где хранила зелья. Сев на старый сундук, перевела дыхание. Ох, как будто груз с плеч свалился. И что со мной было? Всякие непрошеные мысли мелькали. Честно признаться надо хотя бы себе, что хотелось, чтобы этот лорд узнал, что это я стала причиной перемен в лекарне. Зачем мне это? Неужели хотелось произвести впечатление?
От этой мысли в горле пересохло. Вот о чём я думаю? Разве такой высокомерный джентльмен будет смотреть на такую замарашку, как я? Да у него слуги, верно, выглядят лучше.
По щекам потекли слёзы… Слёзы обиды и горечи. Разве допустили бы родители, чтобы у меня такие мысли возникли? Матушка всегда пыталась оградить меня от внимания таких вот богатеев, утверждая, что ничего хорошего их интерес простым людям не сулит.
А батюшка, когда слышал наши задушевные разговоры, хмурился и утверждал, что убьёт каждого, кто причинит мне вред. А ведь так и вышло…
Вновь перед глазами встал тот день…
Слуги барона явились поутру, потребовав, чтобы я поехала с ними. Родители, конечно, воспротивились. Тогда самый щеголеватый из них – маленький, худой с цепкими чёрными глазками на удлинённом лице (он мне напомнил крысу), начал угрожать, что натравит на нас селян. Отец только рассмеялся, услышав эти слова, а матушка так посмотрела, что он мигом вскочил в коляску и ретировался.