О, ты можешь слышать мой плач,
Наблюдать, как мои мечты обращаются в прах,
Оттуда, где ты стоишь
Совсем один. [1]
Ben Cocks – So cold
Мир рушится внезапно.
Не бывает такого, что ты старательно готовишься к личному апокалипсису: строишь бункер, где будешь залечивать раны и латать разодранную душу, заранее записываешься к психологу, чтобы потом иметь возможность вернуться к нормальной жизни, знакомишься с парочкой симпатичных парней, целенаправленно откладывая их на «потом», восстанавливаешь потрёпанную дружбу, чтобы впоследствии было на чьём плече порыдать. Нет, ничего такого. Ты просто встаёшь утром, пьёшь свой любимый чай, выбираешь одежду и долго возишься с замком. А потом мир схлопывается, застывает, немеет сам и оглушает тебя заодно.
Мир рушится, когда прошлое горит, не отпуская тебя на волю. Когда твоё будущее снимает маску счастливого и безоблачного, оголяя изуродованное тобой же нутро. Когда самые близкие не верят в тебя. Мир рушится, когда физическая боль отключает от реальности, в которой боль эмоциональная взрывает каждую клеточку твоего несчастного тела. И только на словах всё это выглядит пафосно и драматично, а в жизни…
Теперь они знали не понаслышке, как это бывает в жизни. Никакого пафоса. Только пустота, огромная пустота и страх. За себя, за подругу, которая оказалась в больничной палате, за каждую из них, чьи миры осыпались блёстками и шелухой прямо сейчас.
А ведь ещё недавно всё было по-другому. Много счастья, смеха, музыки и любви. Были надежды и планы. Жизнь яркой вспышкой ослепляла их, даже не намекая, что вот-вот сменится ветер, и тот самый пресловутый бункер придётся строить дрожащими руками прямо на пепелище собственных жизней.
– Голосовая почта. – Эмма бесконечно набирала номер сестры, прекрасно зная, что ответа не последует. Но машинальность и упорство, с которыми она продолжала мучить телефон, создавали видимость действия. Что угодно, лишь бы не думать о том, что сейчас творится в стерильной медицинской палате.
– Может, она с ребятами?
