Сегодня ей удалось занять место у самой трубы. А это значит, что сегодня ночью она не промерзнет до костей – труба согреет.
Она прислонилась спиной к теплой железяке и застыла в блаженстве.
Правый глаз помалу стал видеть. Значит, отек от точного удара сожителя стал спадать.
Анна… Красивое, все же, у нее имя. Правда, в ее компании бомжей его никто не знает. Здесь ее зовут просто – Банка (прозвище от имени Анка).
Анна пошарила в своей котомке – там звякнуло. Вытащила оттуда бутылку вина. К ней сразу же подтянулись соседки. Кто постарше, кто помладше, но все такие же, как и она, опущенные на самое дно человеческой жизни.
Анне не хотелось делиться. Хотелось самой напиться до упора. Хотя она и забыла уже, когда бывала трезвой. Но дневное полупьяное состояние – это одно, а теперь душу звало набраться до полного забвения.
Она отвернулась от товарок и из горлышка, булькая и давясь, за несколько секунд опустошила почти всю бутылку.
Соседки сразу отползли.
Но не все. Одна осталась: высмотрела, что в бутылке еще есть, чем поживиться.
Но Анна держала бутылку цепко.
Тогда подружка подползла поближе и заискивающе попросила:
– Банка, расскажи, как Генералу отказала.
Приспущенные веки Анны вздрогнули, глаза широко раскрылись. Она мотнула головой и поставила условие:
– Расскажу, если слушать будешь.
– Конечно буду, дай только допью из твоей бутылки, – согласилась та и протянула руку.
– Ан нет, вначале я расскажу, а потом уж дам. – И спрятала бутылку за спину.
Та скривилась. Все уже знали эту историю наизусть, слышали ее сотни раз, и никому она была уже неинтересна. Но для Анны это было чем-то большим, чем простое воспоминание о том, как она отказала мужчине. Да не какому-нибудь, а генералу. Настоящему. И кто? Бродяжка. Бомжиха. Которой хотя и лет тридцать с копейками, а выглядит она на все шестьдесят.
