С тяжелым
вздохом Валентина опустилась на кровать, положила широкую огрубелую ладонь на
живот дочери.
— Это не
так страшно, как кажется, — продолжила тяжелый разговор. — Отправлю тебя к
тетке в Углич. Немного потерпишь, потом оклемаешься. Никто ничего не узнает. Ну
же, соглашайся.
Полина
стряхнула руку матери, точно ядовитую змею. Отвернулась к стене и упрямо
пробормотала:
— Я узнаю и
никогда не прощу себе этого. Не буду избавляться от ребёнка. Ни твоя ругань, ни
уговоры не помогут. Я люблю малыша и его отца.
— Да этот
Денис, чтоб его разорвало, даже не пишет тебе! — ругнулась мама. Нахмурилась,
от чего ее красивое, но вечно усталое лицо стало выглядеть намного старше своих
сорока. — Одумайся, Полька, зачем тебе все это? Сделаешь аборт, и дело с концом.
Полина
помотала головой и украдкой смахнула слезу. Ну как мама может предлагать такое?
Ведь это ее родной внук. Или внучка. Разве можно избавиться от него, как от
ненужной вещи?
— Денис мог
потерять телефон, — Полина принялась защищать своего парня. — Или «деды»
сломали. А может, начальники забрали. Но Денис любит меня. Он же сам
детдомовский. Не станет ребенку желать такой судьбы, которую получил сам. Он
просто не знает…
Валентина
поднялась и, упрев кулаки в крутые бока, заметалась по комнате, точно
разъяренная тигрица по клетке. С плакатов на стенах на нее равнодушно взирали
кинодивы и рок-певцы. Тусклая лампа едва освещала выцветший от времени ковер.
Настенные
часы глухо и равнодушно отсчитывали время.
— Не знает
он… — грубо передразнила мать. — Когда подол тебе задирал, поди, догадывался,
чем закончиться может. Любовь у них… А о нас ты подумала? Еле концы с концами
сводим. Вон, Светке планшет купить не могу, а она так просила ко дню рождения.
— Ну, я-то
живу без планшета, — решилась возразить Поля. — Понимаю, вы с дядей Мишей хотели,
чтоб я на заочку поступила и подрабатывала, вам помогла. Но раз так получилось…
Поля села в
кровати, подтянула колени к груди, точно защищая пока еще плоский живот от
строгого взора матери. Откинула со лба длинную прядь густых каштановых волос. В
огромных, как у дикой лани, карих глазах загорелась надежда.
