Сердце дрожит в груди так сильно, что болит, и мои руки замирают, как и я сама.
Это опять происходит.
Знаю, что мне нужно двигаться, собрать вещи и покинуть место, где я провела всю свою жизнь, свой дом. Но не могу.
Я не могу заставить себя пошевелиться.
Сирена звучит не только на улице, по всему городу, но и в моей голове. Оглушительный вой разрывает тишину, которая, кажется, повисает здесь навсегда. Смотрю в окно, на серое, свинцовое небо, словно отражение моего собственного состояния. Кажется, будто мир замирает вместе со мной, в ожидании неминуемого удара.
Только тот, кто хоть раз пережил нечто подобное, может понять моё состояние сейчас.
В животе скручивается тугой узел, и к горлу подступает тошнота.
Я должна бежать, спрятаться, спастись. Но ноги предательски замирают, словно приросли к полу.
Воспоминания нахлынули волной: вот я маленькая бегаю по этому двору, вот первый велосипед, вот папа читает мне сказку на ночь… Мои друзья, с которыми я проводила своё детство, с которыми смеялась, плакала и жила… Да, их всего несколько, но всё же… Где они сейчас? Живы ли? В этих стенах столько тепла, столько любви, столько жизни. Как можно это оставить? Как можно всё это предать?
Звук сирены становится все громче и ближе.
Мой взгляд перемещается на собранный рюкзак на кровати, и я думаю о том, что вот она… Вся моя жизнь в нём. То, что удастся с собой забрать.
Глаза медленно перемещаются к тумбочке, на которой у меня творится полный бардак. Никогда не отличалась аккуратностью. Отцу одиночке было сложно воспитывать девочку, ведь к нам нужен определенный подход, как и к любому другому ребенку.
Смотрю на рамку с фотографией, пожалуй, единственную в этой комнате. Там изображена четырехлетняя я, папа и мама, которая ещё не бросила нас. Можно подумать, что семья на фото счастлива… Не знаю, был ли папа когда-то по-настоящему счастлив с моей мамой, ведь он крайне редко говорил о ней, сколько бы я не спрашивала. Кажется, даже после стольких лет ему всё равно больно, что она тогда так поступила. Предала и бросила. Хорошо, что я была маленькой и почти не помню её.
