Невада, 1876 год
Дым от дюжины сигар и сигарилл серым туманом нависал над головами завсегдатаев салуна. Джордж Тернер – человек, в чьих жилах смешалась кровь нескольких рас, – играл на пианино. Милли Тейлор – сопрано, зарабатывавшая себе на жизнь проституцией в этой забытой богом дыре, – пела о пташке в позолоченной клетке. Пыль пустыни, которой всегда был полон воздух, смешивалась с пахучим, едким дымом. Но огненно-красный шар солнца уже клонился к горизонту, что приносило некоторое облегчение игрокам, расположившимся за столом для покера.
У Джона Вульфа был флеш с тузом. Он сидел небрежно откинувшись на спинку стула. На столе лежала приличная сумма денег. Но его непринужденная манера держаться объяснялась не только умением сохранять спокойствие в любой ситуации.
Ему было наплевать на деньги, поставленные на кон. Он только что вернулся из путешествия, которое могло изменить жизнь всех, кто его окружал. Теперь оставалось только дождаться Мэрайю.
– Считай, что твои денежки у меня в кармане, полукровка, – заявил Марк Дэйвисон.
Джон даже глазом не моргнул. Он знал, что Дэйвисон пытается разозлить его своими колкими замечаниями. Не на того напал. Если чему-то Джон и научился, оказавшись между двумя мирами в этом песчаном карьере, где царило беззаконие, так это умению контролировать свои эмоции.
– Я удваиваю ставку, – продолжил Дэйвисон.
Дэйвисон был просто глупцом, который мечтал стать крутым бандитом.
Он приехал с востока с семейным капиталом и вздорным характером. И не важно, удавалось ли ему выиграть, или он спускал все подчистую, всегда оставлял барменам и девочкам чаевые. Впрочем, в этом не было ничего дурного. Однако он связался с Фрэнком Варни и его ребятами, а это не предвещало ничего хорошего.
– Два доллара, – повторил Дэйвисон. На его щеках выступил румянец.
– Два доллара, – сказал Джон и небрежно пододвинул деньги к общей куче.
По лицу Дэйвисона он видел – тот ожидал, что его противник сбросит карты.
