- Ты
красивая, - посмотрела на автарку симпатичного парня, с которым познакомилась в
социальных сетях и грустно улыбнулась.
Сколько раз
я слышала о том, что очень нравлюсь мужчинам, но к своим двадцати трём годам
даже ни разу не целовалась. Папочка строго следит за целомудрием дочери,
приставив ко мне телохранителя. Круглые сутки под неусыпным надзором. Ни
походов в клуб с друзьями, ни вечерних прогулок. Я – прилежная ученица пятого
курса экономического университета. Моё единственное развлечение – редкие
дневные вылазки в кафе или магазин с приятельницей. Золотая молодёжь в такой же
золотой клетке. Я привыкла подчиняться домашним устоям. Моему отцу не перечат
даже близкие – это закон.
В универе
давно посмеиваются над чрезмерной опекой родителя. Благодаря двухметровой
няньке по имени Руслан, я купаюсь в издёвках.
- Осипова,
за тобой «мамочка» приехала, - это самое безобидное, что говорили одногруппники
увидев моего телохранителя. – Беги скорей, а то она разозлится и накажет
примерную заучку. А ты же у нас примерная девочка, да Осипова? Не хочешь
получить по красивой попе ремня?
Я старалась
игнорировать нападки, но моё тело выдавало душевное состояние. Я краснела,
доставляя удовольствие группке особенно борзых парней, не упускающих шанса меня
поддеть.
Сколько раз
я плакала, закрывшись в комнате. Годы в универе обычно у всех – самое яркое
время, потом всю жизнь вспоминаются приключения, свалившиеся на голову в
студенческую бытность. У меня всё серо и уныло. Я чувствую, как время осыпается
не то что песком, а чёрным пеплом к моим ногам. Отец сказал, что мой муж будет
первым мужчиной, которого я поцелую. Из родительского дома сразу под крыло
супруга. Я не должна опозорить известную в нашем городе фамилию Осиповых.
Уважаемый бизнесмен «не собирается краснеть из-за глупостей своего чада».
Папа любил
за столом обсуждать очередной скандал, связанный с каким-нибудь отпрыском его
партнёров.
- Что за
воспитание? Разве можно относиться серьёзно к бизнесмену, который собственного
ребёнка приструнить не в состоянии?
Любовница
отца всегда поддакивала, а я молча ковырялась в тарелке, мечтая хоть ненадолго
вырваться из клетки, и почувствовать вкус свободы.
