1
– Неважно, нужен ли человеку север. Лучше спросите, нужен ли северу человек. Мне кажется, северу вы не особенно нужны, – проговорил Фабрис. Голос его звучал лениво, в самоуверенном, молодом лице сияла скука. Он смотрел вдаль, где за соснами горело солнце и время от времени чему-то улыбался, словно ему самому было удивительно видеть себя здесь – среди поросших мхом каменных глыб и не умеющих улыбаться людей. Рукава его рубашки были подвернуты, своими загорелыми руками он держался за край повозки, что несла его по разбитой, петляющей меж сосен дороге.
– Без людей север выглядит натуральнее. Я не против людей, я даже думаю, что без человека природа бесполезна, но здесь все это не совсем так. Северу нужны не люди, а сосны, мхи… вот эти все кусты… Ему нужна более терпеливая к издевательствам материя. Рано или поздно вам придется переродиться во что-нибудь нужное северу.
– В кусты? – усмехнулся сидевший рядом Кроу – давно не молодой мужчина в грязном пиджаке и с такими же грязными, растрепанными усами. Фабрис знал о нем лишь то, что зовут его не Кроу – так он представляется лишь путникам с юга, а живет он вовсе не в Эндел-торе, в котором Фабрис нанял его в качестве извозчика. Непропорциональное и болезненное лицо Кроу казалось черным даже на фоне гнилых досок, из которых состояла повозка. Глаза его блестели под полами соломенной шляпы, в них отражалась та скука, которую может навеять лишь долгий и безынтересный разговор. Сзади на него давила груда чемоданов, на каждой кочке он был вынужден выпрямлять плечи, чтобы вернуть их на место.
– Да, или, может, в сосну, – ответил Фабрис, когда повозка спускалась в мрачную низину. В руки к нему залетела шишка, и он с интересом ее изучал. Шишка была ничем не лучше тех шишек, что он видел прежде, но особенность места давала надежду увидеть в ней новизну. – Природа все приспосабливает под себя. Обычные люди не годятся к жизни на севере, так что вам придется переродиться. Не сразу, может быть, через сотню тысяч… может, даже тысячу тысяч лет… Если присмотреться, северные жители уже не так похожи на людей, как южные. Они, конечно, все еще люди, но в них уже есть что-то новое, северное.
