– Лиз, скажи, а ты счастлива с мужем? – вдруг спросила подруга, когда мы допили кофе и собирались разойтись по своим делам.
Я подняла взгляд от чашки. Вопрос застал меня врасплох. Юля изучающе смотрела на меня, словно искала что-то под поверхностью привычных улыбок и вежливых ответов.
– Конечно! – я попыталась придать голосу уверенности. – А почему ты спросила?
– Да так, стало интересно, есть ли счастливая жизнь после свадьбы, – хмыкнула она и отвела взгляд. – Вы всё-таки уже три года вместе, по идее должны были осточертеть друг другу.
– Что такое три года для брака, Юль? – усмехнулась я, надеясь, что отмахиваюсь достаточно легко. – Капля в море.
– Да, может, и капля. Но вы с Данилом такие… ну, не знаю, – она сделала паузу, словно подбирая слова, а потом выдала: – Вам бы деток, чтобы семья была полноценной.
Внутри что-то болезненно кольнуло.
Я опустила взгляд и заставила себя выдавить слабую улыбку, но от её слов стало невыносимо тяжело. Лёгкая, ничем не примечательная беседа вдруг приобрела горький привкус.
– Я и сама это знаю. И хочу, – наконец сказала я, не поднимая глаз.
Тонкий край чашки показался особенно интересным в этот момент.
Наступила тишина.
Юля смотрела на меня в упор, как будто ожидала, что я скажу что-то ещё. А потом наклонилась ближе, прищурилась.
– Лиз, что случилось?
Я тяжело вздохнула, собираясь с силами, чтобы произнести то, что хранила в себе.
– У меня месяц назад был выкидыш, – призналась я наконец. Слова вышли шёпотом, и я почувствовала, как напряглась, ожидая её реакции.
– Опять? – удивилась подруга. – Это ведь уже второй за год, да?
– Да, – я кивнула и, не в силах больше сидеть под её взглядом, откинулась на спинку стула. – Второй. Врач сказала, что такое случается из-за стресса. Сначала бабушка внезапно умерла, потом все эти хлопоты с похоронами…
Я осеклась, не решаясь продолжать. Воспоминания накрыли волной: моё тихое одиночество на кухне, слёзы, которые лились рекой, и молчание Данила, когда я пыталась рассказать ему, как мне больно. Он лишь обнял меня, сказал, что всё пройдёт. И оставил меня наедине со своей болью.