– Котик! Какие мне трусики надеть под это новое платье, что ты мне купил позавчера? – кокетливо поинтересовалась молоденькая смазливая блондинка у моего законного мужа.
– Вероника, ты же знаешь, я люблю когда ты без трусиков и вообще без белья, когда находишься рядом со мной!
– Ты, мой шалун! Предлагаешь ехать в ресторан в таком виде? – девица игриво засмеялась и выставила напоказ обнаженное бедро.
– Именно так, ведь после ресторана мы отправимся в отель, где трусики будут только отвлекать меня от твоей сахарной попочки! Так что, не вздумай надевать ничего лишнего, поняла малышка!?
– Ну ладно, уговорил… – протянула блондинка так словно делала ему одолжение, – а что ты скажешь своей старой дуре? Ты надолго сможешь вырваться ко мне? А то я соскучилась…
– Вероника, я тебя сто раз просил не оскорблять Ингу, всë же она моя жена и родила мне сына, так что имей совесть! И к тому же я старше нее!!!
– Ой, бу-бу-бу! Не больно то и хотелось! Ну не сердись, котик, больше так не буду! Так ты надолго?
– Постараюсь задержаться… как получится, детка. Всë, целую, мне пора, сегодня важное совещание, нельзя опаздывать. Вечером за тобой заедет водитель, будь готова к шести вечера.
– Хорошо, котик! Буду скучать. Звони если будет минуточка! А вечером я тебе такой мур-мур устрою, ты и не представляешь! Обещаю, это будет незабываемо! И скинь еще денюжку…
– Ок, скину. Буду ждать с нетерпением фото, пока, малышка! – Виктор положил трубку и, весело насвистывая, вышел из комнаты, накинул пиджак и чмокнув меня по привычке в щеку, отправился на работу.
Меня чуть ли на изнанку не вывернуло от их слащавого разговора. Уже целую неделю я прослушивала разговоры своего мужа и сегодня окончательно убедилась, что муж мне изменяет.
Мое сердце разрывалось от каждого прослушанного звонка и тонкие иглы ненависти предательства и оскорбительной ярости протыкали мое сердце снова и снова. К этому невозможно привыкнуть, от этого нет противоядия…
Я и правда чувствовала себя старой дурой, хотя мне было только двадцать шесть. Интересно сколько же лет его потаскухе, двадцать? Восемнадцать?
