Чтобы состоять в гармоничных отношениях с французом, надо научиться виртуозно делать две вещи – пить аперитив и вести бюджет за месяц. Я не даю себе поблажек: каждый день в пять вечера делаю кир из алиготе и черносмороденного ликёра; а каждого тридцатого числа сажусь напротив компьютера с ворохом чеков и методично заполняю ячейки экселевской таблицы циферками. Если эти два времяпрепровождения совмещаются, то к последнему чеку я наполняюсь ощущением такого всемогущества, что даже верю, будто мы можем взять ипотечный кредит.
Сам же Гийом часто манкирует обычаями. Но ему простительно, ведь он настоящий француз, «с носом». Этот эталон французскости дала миру моя покойная бабушка. Расспрашивая про Гийома на заре нашего с ним романа, она всегда с удовольствием уточняла: «А он настоящий француз, с носом?» – С носом, с носом, – кивала я. И бабушка успокаивалась: значит, не негр, не араб, не китаец, которые называются французами по факту прописки.
Несмотря на выразительный нос, из-за которого я пережила несколько неприятных моментов в юности, мне только предстоит нелегкий путь адаптации к реалиям новой родины. И со страстью неофита я берусь за самые французские занятия. Например, на прошлой неделе пожарила каштаны. По собственной инициативе, никто меня за руку не тянул. В домашних условиях, без специальной деревянной сковороды с решетчатым дном, потратив полдня на надрезание их твердых коричневых попок крестиком. До этого я их сама собрала, а после этого – сама же съела, запивая нормандским сидром. Интересно, уже можно просить о гражданстве?
Учусь носить шарф, которого чуралась всю жизнь, несмотря на московские зимы и мамины крики в окно: «Закрой горло немедленно!». Ведь все молодые француженки ходят замотанными в шарфы, будто у них всё время воспалены гланды. Часто они не надевают колготок под юбку, но непременно сложно драпируют шею. В «Избранном» на компьютере у меня сайт с дюжиной способов завязывать красивые узлы.
