а вершине Сапмелас саалла, окружённой бескрайними облаками, стояли две девушки и юноша. В тщетных попытках понять происходящее, их сердца сжимались от тревоги, обрастая тоненьким слоем льда от нарастающего вокруг холода.
– Значит, – наконец потирает лоб Калеб, выступая вперед, – мы вернулись к пещере, где ночевали после того, как Акли убил Силкэ. Это… Черт возьми. Что… Как это возможно?!
В голове Иви призрачным эхом прокручиваются слова Сирилла: «Есть причина, по которой вам не покинуть этот остров…» Темные силы, неведомые существа… Господи. В какую передрягу они только попали и как им теперь из нее выбраться?
– Может, мы просто перепутали дорогу? – неуверенно предполагает Кэт. – Не туда свернули… кхе-кхе… или были под влиянием галлюцинации? Что, если это все было одним сплошным видением, и мы вообще никуда не уходили?
– Ты сама-то в это веришь?
– Ну, это звучит получше, чем происки Горного Владыки, в которого так верил Силкэ!
Калеб нервно меряет шагами гору. Его смуглые щеки постепенно становятся все бледнее, что еще раз доказывает очевидное: они действительно поднялись выше. Из-за резкого скачка давления сузились подкожные капилляры.
– Возможно, мы попали в какую-то аномальную зону или временную ловушку, которая перенесла нас обратно на вершину.
– Нет, – яро качает головой юноша, виски которой трещат все сильнее с каждой минутой. – Должно же быть рациональное объяснение…
– Думаешь, – выступает Иви, – логика применима ко всему, что мы видели?
– Все всегда можно объяснить логически.
– Даже то, что творилось в шахте?
При мысли о земляных лабиринтах плечи Калеба поникают, но он тут же выпрямляет спину, стараясь не подавать виду.
– Я лишь поделился своими ощущениями от кромешной темноты и тесноты, что ни в коем случае не доказывает существование сверхъестественного.
– Ты же сам рассказывал о странностях в туннеле, и видел ледяного тролля, который на нас напал. Какие еще нужны доказательства?!
– Я не знаю, что видел! В шахте были тени. Всего лишь черные пятна в темном помещении, а это… существо… – он неожиданно запинается. – Кто знает, что оно настоящее?
