Огонь, назвавшийся любовью
Пустыня раскалённых камней дышала зноем. Воздух дрожал над потрескавшейся землёй, и даже ящерицы прятались в тени – лишь Соларис не боялся жара. Он сидел на чёрной базальтовой скале, раскинув крылья, как два пылающих знамени. Каждое его перо тлело, как уголёк, а при взмахе в воздухе оставались золотые шлейфы.
Рядом, в трёх взмахах от него, начиналось царство льда. Белые равнины сверкали под солнцем, а ветер гнал по ним колючие вихри снега. Там, на остром ледяном пике, сидела Гельмия. Её тело было прозрачным, будто вырезанным из зимнего неба, а перья переливались, как иней на стёклах.
Между ними – ничья земля. Узкая полоса, где песок смешивался со снегом, а горячие испарения встречались с холодным воздухом. Здесь рождались радуги.
Соларис заметил Гельмию случайно. Та прилетела к границе, чтобы поймать бриллиантовую пыль – крошечные льдинки, которые ветер вырывал из ледников. Они сверкали, как алмазы, и Гельмия играла с ними: подбрасывала в воздух, ловила клювом, а те, что падали, превращались в капли на горячем песке. Соларис подлетел к ней.
– Ты что, коллекционируешь дождь? – прокричал Соларис, и его голос потрескался, как костёр.
Гельмия вздрогнула. Она никогда не слышала огненную птицу. Ледяные сородичи молчали, как снег, а тут – такая яркость, такой шум.
– Я коллекционирую то, что исчезает, – ответила она тихо, но Соларис услышал.
Огненная птица заинтересовалась. Он спрыгнул со скалы и сделал шаг вперёд – песок под его когтями зашипел.
– Почему?
– Потому что это красиво. – Гельмия расправила крылья, и с них посыпались ледяные иглы. – Ты же не собираешь своё пламя.
Соларис фыркнул:
– Моё пламя никогда не гаснет.
– А мои льдинки – да.
Они замолчали. Над ними, в месте, где их дыхание смешивалось, закрутилась радуга.
С тех пор они встречались каждый рассвет. Гельмия приносила ледяные фигурки – вырезанные клювом узоры, которые таяли за минуту. Соларис ловил их в воздухе, и пар обволакивал его, как дым.
– Смотри! – кричала огненная птица и взмывала вверх, оставляя за собой спирали золотого пара.
Гельмия смеялась – её смех звучал, как треск ломающегося льда. Она повторяла движения, но её полёт был лёгким, порывистым, будто её несло ветром.
