Мрак отступал медленно, неохотно, как вязкая жидкость. Слух вернулся первым – далёкие голоса, шепчущие слова на незнакомом языке. Затем появилось осязание – холод камня под спиной, тяжесть собственного тела, неподвижного, но странно лёгкого. И наконец, зрение – тусклый свет, пробивающийся сквозь неплотно прикрытые веки.
Кто я?
Этот вопрос возник как первая волна, ударившая о берег пробуждающегося сознания. За ним последовали другие: где я, что произошло, почему не могу вспомнить… ничего?
Лиара – имя всплыло из ниоткуда, единственный обломок, выброшенный на берег памяти. Она попробовала шевельнуться, и тело откликнулось с неожиданной лёгкостью. Когда она наконец открыла глаза, то сначала увидела лишь круги света – десятки масляных ламп и свечей, окружавших её возвышение.
– Богиня пробудилась! – прошептал дрожащий голос где-то слева.
Лиара приподнялась на локтях и осмотрелась. Она лежала на каменном алтаре в центре круглого зала с высоким сводчатым потолком. Вокруг алтаря образовали полукруг пять фигур в тёмно-синих одеяниях с глубокими капюшонами. Все они стояли на коленях, опустив головы.
– Где я? – спросила Лиара, и звук собственного голоса удивил её – мелодичный, но с едва заметным металлическим призвуком.
Одна из фигур, самая высокая, осмелилась поднять голову. Из-под капюшона на неё смотрело морщинистое лицо старика с глазами, светящимися благоговейным трепетом.
– О, Великая Лиара, Дочь Вечности, мы призвали тебя в храм Последнего Дыхания, – произнёс он с дрожью в голосе. – Я – Верховный Хранитель Седрик, а это мои помощники. Мы… мы ваши самые преданные слуги.
Лиара медленно села. Что-то было не так с её телом – оно ощущалось одновременно и своим, и чужим. Она подняла руки к лицу и замерла: её кожа была бледной, почти белой, с едва заметным серебристым оттенком. На запястьях виднелись тонкие линии, похожие на швы.
– Что со мной? – она не хотела, чтобы голос звучал так растерянно, но ничего не могла с этим поделать.
Седрик поднялся с колен, но голову держал почтительно склонённой.
– Дитя Дыхания, вы вернулись к нам в новом теле. Тело, достойное вашей божественности, создано нами по древним чертежам. Это… это высшее достижение нашего искусства.
