В путешествии вдоль берегов Луары, по тем краям, что называют ещё «страной замков», то и дело возникает впечатление, что ты оказался в окружении оживших картин времён далёкого детства: тогда, перелистывая страницы красочной книги, каждый из нас с восторгом разглядывал многочисленные башни с крутыми конусами крыш и маникулями, казавшиеся неприступными высокие каменные стены, узкие бойницы, нависшие надо рвом мосты…
Но на самом деле у этих сказочных замков нет ничего общего с настоящими крепостями. Давно минули времена междоусобных войн, и затейливая архитектура тех замков, что растут по берегам королевской реки теперь, не имеет ничего общего с настоящей войной. Летящие кровли и стройные башни создаются теперь лишь для того, чтобы радовать глаз.
Уже давно закончились войны баронов, и обитатели крепостей и городов стояли на пороге эпохи Возрождения, а потомки хозяев тех замков, что стояли во главе отрядов рыцарей, преобразились в богатых землевладельцев и придворных. Вместо сумрачных и влажных замков-крепостей они выбирали роскошные дворцы, и безопасность интересовала их куда меньше, чем удобство. Но в своём убранстве дворцы эти были призваны напоминать о славных ушедших временах, и место неприступных крепостей заняли подобные по виду им дворцы.
***
Но путь Леннара де Труа пролегал дальше — через пролив, отделявший континентальную Европу от Британии.
Сев на корабль в Дьеппе, он проплыл вдоль базальтовых колонн ирландского берега, к шотландским берегам, где он сошел на землю и направился дальше.
Мимо разлома, разрубившего шотландское нагорье поперёк от залива Мори-Ферт до залива Ферт-оф-Лорн.
Вдоль долины Глен-Мор, по берегам длинных, узких озёр, одно за другим тянувшихся вдоль всей низины, к суровым берегам графства Кейтнесс.
С юго-востока над всадником нависали зелёные склоны Грампианских гор, а впереди тонул в тумане хребет Бен-Невис, опоясанный серпантином мшистой дорожки.
Лошадь вынесла Леннара к Хайленду Шотландии, дикому и почти безжизненному. Изредка встречавшиеся по пути деревушки прижимались к берегу моря, а по бокам поросшего травой тракта тянулся мрачный ельник, и лишь вдалеке проглядывали горные луга да вересковые пустоши.
