Если я скажу встречать меня у двери, стоя раком и задрав попку повыше, значит, так и будешь делать. До тех пор, Машенька, пока мне это не надоест. ©Алан Давыдов
Войдя в гостиную, я устало прикрыл глаза и завалился в кресло, расслабляя на шее чертову удавку. Как же ненавидел галстуки. Вечно казалось, что он меня сейчас задушит! Но профессиональная этика требовала его носить.
Ничего, еще несколько дней и укачу со своей малышкой на острова. Пора нам всем отдохнуть.
– Машенька, ты где, девочка моя? Я сегодня злой и жутко уставший. Хочу минета.
Но в ответ прозвучала лишь тишина. Распахнув глаза, поднял взгляд и увидел на втором этаже у начала ступеней свой желанный объект. «Ма-ша», – снова, как и раньше, попробовал на вкус ее имя и тут же взглядом прошелся по тонкой фигурке девочки. Стоит, смотрит на меня с ненавистью. Могла бы убивать взглядом, уже бы давно грохнула такого ублюдка, как я. Или бы ночью задушила, если бы знала, что ей за это ничего не будет.
Но только я знал, стоит мне к ней прикоснуться, и она подобреет, поплывет от моих ласк, а между ножек мгновенно станет мокро.
Черт! Подумал об этом, и член колом встал.
– Иди ко мне. Приласкаю, – в полголоса произнес я, но Машка продолжала стоять на месте, демонстрируя мне тонкий черный пеньюар с кружевом. – Давай, Маша, не зли меня.
Девушка нервно вздрогнула, а мой член мгновенно стал колом. О, да! Именно этот страх в ее широко распахнутых глазах нравился мне больше всего.
Она начала медленно спускаться по ступенькам и уже через полминуты стояла напротив меня.
Нежная, фигуристая и дико красивая. А пухлые губки кричали о том, чтобы я скорее насадил ее рот на свой член. Ммм… бл*дь, как же она меня манит.
– Рад, что ты надела мой подарок. Под ним что-то есть?
Маша тяжело сглотнула, облизнула нижнюю губу и тихо прошептала:
– Только так, как ты просил.
– Иди ко мне. Хочу проверить лично.
И, слегка приподнявшись в кресле, раздвинул ноги, притягивая к себе свою красавицу. Одной рукой скользнул вверх, касаясь ее спины, а второй медленно прошелся по бедру, проникая под тончайший пеньюар, теперь походивший на ненужную тряпку.
