Кот Бегемот и другие
Всё здесь на грани тьмы и света,
на зыбкой грани снов и чуда,
когда весна стремилась в лето,
они здесь взялись ниоткуда,
квинтет пришедших очень странен,
Мессир иль Воланд, Сатана,
известен как бы, безымянен,
и иже свита с ним важна,
Кот Бегемот, толстяк отвратный,
Фагот, Коровьев, как червяк,
вампир ужасно неприятный,
да Гелла, ведьма, как то так,
они творили чудеса
и не чурались безобразий,
фантазий буйных полоса
по факту выпавших оказий.
* * *
Был Мастер, он писал о боге,
о прокураторе Пилате,
свет истины светился в слоге,
но одинок он был, некстати,
была ещё и Маргарита,
но жизнь её была скучна,
она к любви была открыта,
страдая в четырёх стенах,
иные, незначительные лица,
мелькнув, исчезнут с глаз долой,
уж разлинована таблица
благих деяний силой злой,
писал Булгаков о Москве,
о пресловутом МОССОЛИТе,
свой суд представив не молве,
отдав Мессиру, его свите,
он так вершил над ними месть
в строках нетленного романа,
сказать по правде, это-жесть,
зато всё честно, без обмана,
как много утекло воды,
кипела жизнь в кругах известных,
всё там же Патриаршие пруды,
и дураки на своём месте.
* * *
И день был, вроде, без числа,
но май был точно на дворе,
уже сирень вокруг цвела,
и буйство зелени в поре,
на Патриарших, вот курьёз,
о боге был серьёзный спор,
Иван Бездомный – Берлиоз,
но "тип" вмешался в разговор,
бог есть, как бич, его слова,
глаза сверкнули, как у волка,
слетит у Мишки голова,
её отрежет комсомолка,
благоухал в округе май,
уж Аннушка купила масла,
а по маршруту шёл трамвай,
звезда далёкая погасла.
* * *
Увы, но смертны все внезапно,
как приговор, то Воланда слова,
судьба вершилась поэтапно,
как мяч, катилась голова,
вопил Бездомный, обезумев сразу,
ловил большого чёрного Кота,
не удалось схватить его, заразу,
и он, раздевшись, сиганул с моста,
потом уже, его трясло от страха,
невнятна речь, слова с трудом,
из всех одежд нательная рубаха,
и сослан был с оказией в дурдом.
* * *
Дом сумасшедших в старом парке,
дубов кряжистых древних кроны,
служитель старый дремлет в арке,
лишь изредка кричат вороны,
в палате номер двадцать пять
судьба фантазией бездонной
двоих свела для нас опять,
