Это была настоящая принцесса, проезжавшая в карете, запряжённой четвёркой золотистых лошадей, мимо дома, где жил Альваро со своими родителями, двумя братьями и сестрой. И он навсегда запомнил тот миг, когда, завидев его, кучер остановил коней и окликнул:
– Мальчик!
Оглянувшись, Альваро увидел не кучера, не карету и не упряжку – он увидел прекрасное личико в обрамлении светлых локонов, высунувшееся из окошка кареты.
– Мальчик, – повторил кучер, – не найдётся ли у вас воды напоить лошадей? День сегодня жаркий.
– Конечно, найдётся, – ответил вопрошаемый, не сводя глаз с окошка, в котором прелестное видение сменилось лицом добродушной пожилой женщины.
Женщина распахнула дверцу и вышла, пригласив свою спутницу:
– Вылезайте-ка, ваше высочество, прогуляемся по этой чудной лужайке, пока Игнацио будет поить лошадей. В такую жару в карете, право, душно!
– Говорил вам, надо коляску с откидным верхом запрягать! – проворчал кучер, проворно беря из рук хозяина дома два полных ведра воды: пока его сын, как заворожённый, разглядывал приезжих дам, он сам вышел навстречу.
– Ну, уж конечно! – полная добродушная дама, поправляя платьице вышедшей из кареты девочки, воззрилась на кучера с упрёком. – А ветер продует?
– Какой нынче ветер? Вы видели ветер? – Игнацио менял вёдра, подносимые хозяином дома. – Вот благодарствую!
– Может быть, вы все зайдёте в дом, пообедаете? – спросил отец Альваро, к приглашению которого присоединилась и его жена – красивая молодая женщина, державшая за руку пятилетнюю дочку. Два младших брата Альваро тоже выскочили из живописно окаймлённой виноградными лозами и цветущими вьюнами калитки, чтобы посмотреть на проезжую принцессу и её свиту в лице кучера и дамы, которую девочка назвала Лукрецией.
– Нет, благодарим покорно, – вздыхая и обмахивая себя веером, не забывая обмахивать и подопечную, развевая вокруг её головы длинные сияющие пряди, ответила Лукреция. – Спешим. Торопимся.
Когда карета умчалась, Альваро дольше всех стоял на обочине дороги, провожая едва различимое пятнышко пыли. С того дня он стал задумчив и однажды, спустя где-то месяц, подошёл к отцу с такими словами: