Декабрь 1773 года. Царское Село
Одиночество – удел верхолазов. Императрица взобралась на горку и огляделась вокруг. Парк был пуст. После вчерашней оттепели сугробы слегка осели, и голые мокрые ветки казались наведены тушью в стеклянном воздухе.
В городе снег давно превратился в коричневую, вонявшую конским навозом жижу. Здесь же он матово белел даже на плотно утрамбованных дорожках. У самых ног Екатерины начинался накатанный пажами ледяной спуск. Съехать на прямых ногах было боязно. Но Като не хотела отказывать себе в маленькой шалости.
Убедившись, что вокруг никого нет, императрица подвернула под себя шубу, уселась на дорожку и оттолкнулась руками. Ехать на куньем меху было приятно и быстро. Только у самого подножия ее несколько раз тряхнуло на ледяных ухабах. Сзади раздались торопливые шаги. Като вскочила, чуть не потеряв равновесие. У нее дух захватило при мысли, что кто-то увидит, как она, вытянув ноги, сидит на земле. Но тревога была ложной – на вершине горки появилась графиня Брюс, старая подруга государыни.
– Я тебя все утро ищу! – закричала она, махая муфтой. – Как тебе пришло в голову уйти одной? Все бегают, не знают, что делать?
– Извини, душа, – виновато улыбнулась Екатерина. Неужели ее одинокое блуждание вызвало переполох?
– Прибыл курьер от брата из Силистрии, – сообщила Брюс.
– Да? И что пишет фельдмаршал? – оживилась государыня.
– Будто тебе неизвестно, – поддразнила ее графиня. – Небось донесения Румянцева попадают на твой стол раньше, чем к нам с матерью?
– Есть вещи, которые не передают в донесениях, – нахмурилась Като. – Что за бумажку ты мнешь в муфте?
Прасковья Александровна просияла.
– Пляши. Тебе письмо от твоего верного, молчаливого, доблестного и безнадежно влюбленного рыцаря.
Она выдернула длинный узкий конверт из плотной желтоватой бумаги и высоко задрала руку. Екатерине не составило труда вырвать письмо у графини.
– Твоя простота тебя когда-нибудь погубит, – строго сказала она. – Идем, прогуляемся к озеру.
