На него смотрели глаза. Выразительные, женские и очень-очень испуганные глаза. Под глазами шевелился рот. Должно быть из него вылетали слова, но он их не слышал. Он вообще ничего не слышал. Его контузило. Так в фильмах показывают, когда на человека давит глубокий и тугой звук пустоты, заглушая все остальные звуки. Хотя он не знал верно ли будет назвать «контузией» общее состояние его организма, но почему-то решил, что это так.
В поле зрения появилось еще несколько голов с такими же широко раскрытыми и испуганными глазами. И очень много шевелящихся ртов под ними. Какая невообразимая какофония звуков заглушалась плотной завесой пустоты. Яркость неба зашкаливала, а он даже не щурился. Он не чувствовал своего тела. В голове ни одной мысли. Он как будто растворился в окружающем мире. Его стало засасывать. Тянуть неведомо куда. Неприятное ощущение. Он «зацепился» глазами за глаза напротив. Они глядели с силой и почему-то мольбой. Они моргнули и этого хватило, чтобы с ресниц соскользнула слеза. Ну, вот. Она плачет. Кто она – он даже не знал, но совершенно точно понимал, что не хочет, чтоб она плакала. Лучи солнца за ее головой высвечивали паутину распущенных волос, отчего казалось, что она окружена нимбом. Ветер швырял длинные пряди в лицо. Девушка того не замечала. Она прямо и неотрывно смотрела ему в глаза. Она чего-то ждала.
Он захотел поговорить с ней, как-то утешить, успокоить что ли, но язык лежал во рту, как дохлый. Попытался поднять руку – она не подчинилась. Он даже не смог пошевелить пальцами. Почему? И тут он вспомнил. И это воспоминание повлекло за собой адскую боль, током пронзившую его тело. Как будто щелчком тумблера включили все рецепторы чувствительности разом. Боль обрушилась, как большая океанская волна. Он захлебнулся, не смог сделать следующий вдох. Страх, что он не в состоянии управлять таким жизненно необходимым процессом, как дыхание, скрутил с новой силой. В панике разомкнул ссохшиеся губы, широко открыл рот и силой воли заставил себя вдохнуть. Получилось. Почувствовал, как заходила грудная клетка. Даже то, что каждое движение сопровождалось жгучей болью его не смутило. Он мог дышать!
