ПРОЛОГ
Я поставила тяжелый ящик, в котором звякнули склянки, и, распрямившись, посмотрела на молодого мужчину передо мной.
- А вы кто еще такой?
Вместо ответа он сунул мне под нос бумагу с толстым восковым оттиском.
- Аа… пришли-таки.
Пока я рассматривала приказ, в котором мне повелевалось взять на месяц шефство над его светлостью лордом Оливером Аруэлом Болтоном Ингрэмом Тиаром Омальвэ, этот самый лорд прошел в мою лавку и теперь с легким интересом и чуточку брезгливо осматривался.
- Ну, добро пожаловать, ваша светлость! - поприветствовала я, непочтительно сунув высочайший приказ под мышку, и снова подхватила ящик.
- Так это и есть лавочка «Волшебные зелья»? – осведомился он, проведя кончиками пальцев по стойке, и рухнул в кресло для посетителей, закинув ноги на столик.
- Она самая, ваша светлость, - ответила я, с пыхтением водружая ящик на стойку. – И будьте добры, уберите сапоги. Этот столик мне особенно дорог.
Его светлость поморщился, но послушался. Холеное лицо с тонким прямым носом с горбинкой выражало безразличие, которое даже не трудились прикрывать вежливостью, но глаза живо смотрели вокруг – на шкафчики, полки, кушетку возле окна, разлапистое растение, доставшееся мне еще от матери, и прочие вещи, которые всегда появляются в местах, где люди живут дольше одного года.
- Итак, у меня к вам предложение, мисс…
- Николетта, - подсказала я.
- Итак, Никки…
- Николетта.
Его Светлость повернул ко мне лицо, впервые взглянув с долей внимания.
- Что ж, мисс Николетта, к делу - мое предложение состоит в следующем: каждый вечер вы будете ставить свой изящный росчерк на этом не менее изящном бланке, который любезно приложил к приказу мой отец, а в конце месяца мы сердечно попрощаемся, и вы станете богаче на сотню золотых.
Я с деланным удивлением приподняла брови и принялась рассматривать пузырьки из ящика на предмет дефектов.
- Но в договоре с его светлостью вашим отцом говорилось о полусотне золотых.
- Вот именно. Еще сотня будет от меня, в качестве комплимента.
- И за что же? – Одна баночка все никак не желала вставать прямо, и я с досадой уставилась на выгнутое донышко – брак!
