Now, here, you see, it takes all the running you can do, to keep in the same place. If you want to get somewhere else, you must run at least twice as fast as that!
Lewis Carroll. Through the Looking-Glass, and What Alice Found There1
Learning not to be ashamed of one’s body. And to be ashamed of one’s conventions.
John Fowles. The Ebony Tower2
Единственный по-настоящему мудрый советчик, который у нас есть, – это смерть.
Карлос Кастанеда. Путешествие в Икстлан3
– Соскучилась? – спрашивает меня Город, являясь во сне своими галереями и особенно красуясь передо мной красной, которая начинается с углового кафе и ведёт к собору.
– Знаешь, – говорю я ему, – ты не в моём вкусе, но я и правда соскучилась.
– Подумаешь, – Город иронично приподнимает бровь, – будто тот, с которым ты постоянно целуешься на моих площадях и гуляешь по галереям в обнимку, – будто он в твоём вкусе. Это неважно, моя Королева. Приезжай же скорее.
Весь смысл жизниуложился в две картины
пропорций пять на семь:
бумага, тушь, весенний день.
Стою посередине и смеюсь.
Смотрю тебе в глаза, не опуская глаз.
Я бережно хранила каждый час,
с тобой проговорённый.
Я и теперь храню, оберегаю каждый взгляд
и слово каждое твоё.
Я будто бы приговорённая
к счастливой участи любви, к тебе,
и больше нет пути назад –
есть только путь вперёд.
И даже если там обрыв – я не замечу
и буду продолжать идти.
Я знаю: нам не просто по пути –
наш путь един с мгновенья нашей встречи,
нам как двойной звезде светить.
Но знай: сойдёшь с пути – и я погасну,
сгорит бумага, расплывётся тушь,
заплачет каждая из наших душ,
вот так… поэтому, мой милый, не рискуй напрасно.
Не каждый риск хорош, не каждое безумствие прекрасно,
и жертвы не потребны никому.
Иди ко мне, тебя я лучше обниму,
оберегу от боли и укрою от любой напасти,
приговорю тебя своей беспечной властью над тобою
лишь к любви.
