Тяжёлые железные ворота распахиваются настежь. Перед нами широкая улица, очищенная от снега почти до каменистого покрытия. На въезде по обе стороны торчат небольшие деревянные постройки, словно сколоченные наспех, но дальше идёт череда домов из тёмно-серого камня с остроконечными башнями, рвущимися в небеса, и витражными окнами. Далеко, в центре города, возвышается самая высокая башня – её видно даже отсюда. Тёма задирает голову и восхищённо протягивает: «У-у-ух!», я улыбаюсь мужу и оглядываюсь на Ванечку – сын немного отстал и о чём-то болтает с бородатым мужчиной в чёрной шубе, что отворил нам ворота. Кажется, он сказал, его зовут Михайло.
- Здесь подождите! – Михайло шустро подбегает к одному из домов, трижды стучит в массивную деревянную дверь.
- Ань, смотри! – Тёма дёргает меня за рукав зимней куртки, я слишком резко поворачиваю голову, вязанная шапка, не удержавшись, летит в снег, выпуская на свободу спутавшиеся белокурые волосы. По дороге, звонко стуча копытами, проносятся две лошади, волоча за собой резные сани. Мужчина на санях чуть шею не свернул, разглядывая нас.
- У вас много лошадей? – обращаюсь я к Михайло, поднимая и отряхивая шапку от налипшего снега.
- А то ж! Останетесь, и вам выдадут! Город-то большой у нас, весь за сутки не обойдёшь!
Я улыбаюсь. В Долине камней лошадей почти не было. Большинство умерло в биокапсулах ещё до пробуждения.
- А с транспортом что? Авто есть? – вмешивается Тёма.
- Так топливо ж им надо, с этим туго. А машины есть, в бункере стоят. Начальство только ездит, – добродушно поясняет Михайло.
- Ну да, начальство, - ухмыляется Тёма. – С этим, похоже, везде одинаково.
Двери открываются, на пороге с грацией кошки появляется девушка лет двадцати. Длинные чёрные волосы мягко струятся по плечам, подчёркивая идеальные скулы. Зелёные глаза сверкают, как изумруды. Изящной рукой она отбрасывает упавшую на лицо прядь и хмурит брови, разглядывая нас.
- Встречай гостей! Обогрей пока, да накорми! - говорит ей Михайло и тут же покидает нас, увидев проезжающую мимо повозку с лошадьми. Ловко запрыгивает, кричит что-то кучеру - уже не разобрать.