Неоновые лампы тускло мерцали под потолком, слабо освещая длинный больничный коридор Института исследований. По мраморной плитке его пола быстро шагала ухоженная черноволосая женщина в небрежно накинутом белом халате, гулко стуча острыми каблуками и спеша на недавно назначенную встречу. Где-то вдалеке слышался громкий плач десятков младенцев, из-за которого она только прибавляла шагу. Брюнетка спешила именно туда, откуда доносились звуки, и плохо освещённый коридор не представлялся ей помехой.
Высокий и подтянутый мужчина с блестящей в тусклом свете лысиной встретил её весьма радушно.
– Фрау Лингрен, наконец-то! Я уже заждался вас здесь! – Он улыбнулся, указывая рукой на лежащих на пеленальном столике детей. – Вот, посмотрите, новое поступление! Кажется, вы хотели себе мужа, так что выбирайте!
Шагнув вперёд, она прошлась цепким взглядом по разложенным перед ней в ряд младенцам. Её зрачок резко сузился, принимая вертикальную форму.
– Спасибо, френ. Я действительно подумываю, а не взять ли мне мужа, но все эти элитные питомники… – Женщина жестами показала, что она думала о существующих традициях воспитания супруга. – В наше время легче самой воспитать себе мужа, чем мучиться потом всю жизнь с каким-то из выпускников оттуда.
Её коллега невесело улыбнулся, молча поддерживая услышанное заключение.
– Да, времена непростые. Это раньше элите можно было брать мужей и жён из простолюдинов, а сейчас такое перестало быть модным. Да и небезопасно, опять же. Мало ли, что у них там на уме?
– Кажется, вот этот малыш вполне ничего, – помолчав, проговорила фрау, наблюдая за одним из предложенного десятка младенцев. – Голубые глаза, светлая кожа… Покажи его ДНК-карту.
– Держите!
Мужчина подал ей увесистую папку.
– Сорок третий, – подсказал он, глянув на бирку, прикреплённую к руке ребёнка.
Лампы тускло мерцали, отбрасывая свет неравномерно, но для сузившихся глаз его собеседницы подобного было достаточно, чтобы внимательно прочитать карту.
– ДНК хорошее, он мне подходит. Беру, – вскоре решила она, доставая документы на малыша из папки.
Теперь он принадлежал только ей.
