– Козлина, – бормочу я под нос, глядя на памятку пассажира, которая пришпилена к креслу впереди. – И сволочь. Да, именно сволочь.
За небольшим овальным окошком самолета проплывают пушистые облака. Изредка, сквозь них можно увидеть землю с тонкой, прерывающейся и почти незаметной паутинкой дорог. А ведь это города… Большие города, которые отсюда видны как на ладони – маленькими, запутанными хитросплетениями улиц и местами блестящими крышами домов.
– И тварь, – продолжаю я бормотать, не замечая, как на меня косится сосед, неудобно ерзая на сидении.
Хочется взвыть, подобно реактивным двигателям самолета на взлете, чтобы тем самым приглушить отчаянно стонущую душу. Душу, которую предали. Душу, в которую плюнули.
Еще вчера я была счастливой невестой, которая должна была сегодня проснуться женой…
Проснулась… С тяжелым сердцем, которое хотелось вырвать из груди, чтобы не болело, чтобы не страдало.
С силой откидываю голову назад, пребольно ударяясь головой о спинку сидения. Да так, что зубы невольно клацают друг о друга, громким звуком еще больше пугая моего соседа. Смотрю, как он почти в панике перебирается на другое кресло, что ближе к проходу и зло усмехаюсь. Даже ты, соседушка, меня предал. Вон, сбежал подальше, в страхе, что я сейчас тебя, как минимум, покусаю.
– Нет, все же козел, – выдыхаю я устало, закрывая глаза.
Если не вдаваться в подробности – меня бросил жених. В день свадьбы. Прямо у порога дворца бракосочетания. На глазах у гостей, у друзей, у родителей и несостоявшихся свекров. Подошел и бросил. Колко швырнул в лицо слова о том, что полюбил мою подругу. Мою, мать его, подругу. И та стояла рядом, сосредоточенно накручивая белокурый локон волос на палец и смущенно улыбалась, хлопая своими ресницами. Смотрела на меня виновато, вместо того чтобы вмазать этому козлу по роже. Значит, влюбилась тоже…
А я вот в тот момент поняла, что не люблю этого урода. Поняла, что была слепа, глупа, наивна. И как же мне стало легче, глядя на лепестки цветов из свадебного букета, которые отскакивали от его головы и медленно, словно в каком-то дурацком сне, опускались на землю…
